Возраст: 15 августа 1890 года, 30 лет; |
| ||
ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ | |||
Внешность: Эйбу повезло родиться с печатью Сиона на челе и всеми отсюда вытекающими последствиями. Тут уж, хочешь-не хочешь, документы не поменяешь, происхождения не скроешь… Да и надо ли это делать в Америке, земле всеобщей терпимости и свободы? Так или иначе, он с детства был худым, а как только дело пошло к бар-мицве, он сделался настолько болезненно долговязым, что его суеверная бабка Фрума-Сора, только завидев его, начинала причитать, что паренька сглазили. Встретив шестнадцатилетие в Нью-Йорке, Эйб по-прежнему остался угловатым и несоразмерно костлявым, что позволяет нам отнести худобу его к природной конституции, нежели к недостатку питания. И хотя тётя Бейла, добрая бездетная тётя Бейла, в силу давней своей привычки всё ещё любовно называет его по-русски “Krassavtchik”, на взгляд собственно Эйба от настоящей красоты его отделяют некоторые выдающиеся наследственные особенности внешности, наиболее наследственная и выдающаяся из которых, бесспорно, - нос. Ох, этот дважды сломанный, треклятый семитский нос, который не оставляет собеседнику даже шанса усомниться, во-первых – в причастности его обладателя к племени Авраама, а во-вторых, - в причастности носа к каким-то выдающимся, почему-то очень часто нелицеприятным делам. А эти глаза, поволока которых вмещает себя всю мировую скорбь! И если вам чем-то не угодил нос Эйба, то уж его глаза не оставят вас равнодушными. Огромные и живые, они подмечают мельчайшие детали голоса, тона, внешности собеседника – и Эйб, как всегда с театральной паузой – как перед публикой - начинает говорить; уж что-что, а говорить он умеет. И не последнюю роль в его умении уговорить, заговорить, разговорить самых разных людей самых разных профессий играют, конечно, его огромные, несколько водянистые, словно изнутри подсвеченные глаза с вечной полуозорной-полупечальной искоркой, затаившейся где-то внутри, как уголёк, но в любой момент готовой ожить и вспыхнуть с новой силой. Если вас интересует дальнейший его портрет – вот он: непременно напомаженные чёрные с редкой проседью волосы и высокий с залысинами лоб, руки с длинными цепкими пальцами и всё та же нескладная юношеская фигура в клетчатом костюме (по будням) или концертном фраке (по торжественным случаям). Узловатые коленки, угловатые локти, острый подбородок, руки, которые в театральном жесте или в момент горячего спора ходят ходуном и вот перед вами Эйб Шапира собственной персоной. Настоящий “Krassavtchik”. Характер: что вам рассказать о характере? Как очень многие люди, воспитанные в набожных семьях, всеми силами старался искоренить в себе и своём будущем окружении любое слепое следование каким бы то ни было догматам. Ещё мальчишкой сбегал из синагоги, чтобы посмотреть бродячие труппы и цирк, которые были частыми гостями в Кишинёве. Поэтому богобоязненность, трепет и смирение, которые домашние учителя пытались воспитать в юном Авруме к священным книгам предков, отразились в его душе с удвоенной силой в отношении театра. Мало-помалу «пуримшпили» на потеху взрослым переросли в серьёзное увлечение театром, которое продолжилось и в Америке: он всё так же сбегал из синагоги на Вторую авеню или проводя вечер среды не дома, а в райке еврейского театра. Его увлечение театром сослужило Эйбу неоценимую службу в искусстве имитации и пародии: в кабаре Эйб поёт на разные голоса и вообще, он настоящий человек-оркестр, особой популярностью пользуется его пародия на Вудро Вильсона. В личностном плане стремлениия Эйба можно свести к расхожей формуле: человек дела, а не слова. То есть, он очень старается таким быть, а выходит всё зачастую с точностью до наоборот. Его притворство, если таковое случается происходит скорее по привычке, из-за идержек профессии, нежели из осознанного желания притворяться. Он забывчив, расточителен, часто живёт в долг (благо дядя и тётя, хоть с нагоняями, но помогают оплачивают счета, если всё становится совсем плохо), да и без крыши над головой они не оставят; Эйб знает, что в Бруклине его всегда ждёт тёплая постель, миска креплах и блюдо с компотом. Знает и тяготится этим. Тяготится пусть даже возможной зависимостью от родственников. Поэтому, по общему мнению своих домашних, Эйбу необходимо остепениться и завести семью, а не водить дружбу с театралами. В общем-то, Эйб весьма славный малый, только зачастую не знает, где заканчивается работа и начинается жизнь. Эту грань ему только предстоит научиться проводить, поэтому в работе Эйба неизменно сквозит жизнь, а в жизнь – нет-нет да просочится театральность. Он хочет независимости, молод, полон энергии и жаждет сделать себе имя в Нью-Йорке. И, внимание-внимание, сделать он это жаждет честным путём. Биография: Аврум Элиезер бен-Цви Данцигер Шапира был старшим сыном Песи-Добы Данцигер, занимавшейся домашним хозяйством и Гирша Велвела Шапиры, из которого получился не очень хороший хазан, но зато вышел замечательный провизор. Аврум родился в Бессарабии, в городе Кишинёве на Улице роз. На этой улице стоял ясный день 29 ава 5650 года от сотворения мира. Хотя весь остальной Кишинёв был уверен, что на дворе 15 августа 1890 года, с синагогиальным Пинхасом трудно спорить, трудно да и бессмысленно. Так жизнь Аврума с рождения разделилась на две половины: еврейскую, от которой он всячески бежал, но не мог избавиться и нееврейскую, к которой он всячески стремился, но не мог прибиться. Кроме него в семье была его младшая сестрёнка Алта. Семья была зажиточной, держала аптеку в самом центре города, поэтому Аврум смог получить хорошее домашнее образование, как религиозного, так и светского толка. Отец, человек исключительно набожный, занимался с Аврумом Талмудом и Книгами; вскоре его сменил страшный скрюченный Лейзер Чериковер с фанатично блестящими глазами, который до ужаса пугал Алту. Мать, говорившая на польском и молдавском, научила и Аврума этим языкам, а ещё она учила его играть на старом немецком пианино. Приходил русский учитель, с которым они читали Тургенева, Толстого, Чехова и постигали премудрости русской грамматики. Из Кёнигсберга выписали какого-то француза, которому, в прочем, так и не удалось научить Аврума прилично изъясняться по-французски. Ничто не предвещало беды до тех пор пока в «Бессарабце» не появилась разгромная статья, которая утверждала, что Гирш Шапира умышленно продавал православным жителям Кишинёва лекарства, разбавленные водой. Случилось это в 1902 году. Начался судебный процесс, им пришлось съехать с квартиры и снять мебилированные комнаты в квартале попроще. Спокойная жизнь семьи была поставлена под угрозу. Необходимо было что-то предпринимать. На семейном совете было решено эмигрировать, но денег на всех не хватало, да и с ужесточившимся миграционным законодательством уехать из Российской Империи становилось всё сложнее. К счастью, выручил дядя Лейб Данцигер, который несколькими годами ранее перебрался в Нью-Йорк вместе с женой и открыл мастерскую по пошиву готового платья. На семейном совете было решено, что поехать покорять Нью-Йорк должен Аврум. Собрав русские книги (еврейских он не любил), одежду и прочие предметы первой необходимости в один чемодан, Аврум отправился в Одессу, чтобы там сесть на пароход до Нью-Йорка. Прощание было скомканным. Родители и сестра всё равно должны были приехать на будущий год. Должны были. Если бы не Кишинёвский погром. Дер Кишеневер обагрил Улицу Роз и кровавым ливнем вымыл имена Песи, Алты и Гирша Шапиры из Книги Жизни. Весть о бесчеловечном погроме в России всколыхнула весь Нью-Йорк и Аврум был одним из сотен людей, которые читали первую полосу «Таймс» как громом поражённые. Он метался по городу словно в тумане, как вдруг сквозь всепоглощающую пелену он услышал звуки кадиша: ноги сами привели его в синагогу на Ист-сайде. В одночасье его жизнь перевернулась: о том, чтобы вернуться в Россию можно было забыть да теперь и незачем было возвращаться. Дядя Лейб и тётя Бейла оформили опекунство и вот уже Аврум Элиезер бен-Цви Шапира Данцигер быстро смекнул, что, начиная новую жизнь в Новом Свете, от цветистых упоминаний славных предков лучше отказаться, а может быть, тётя Бейла подсказала. Так или иначе в сентябре 1903 года в списках учеников Линкольн Джуниор Хай значился мистер Эйбрахам Шапира или же, по-простому, Эйб Шапира, как он и зовётся с тех самых пор. В школе он не делал особых успехов, в рейтингах всегда был твёрдым середнячком, единственное, к чему он питал любовь – был английский язык и драматический кружок. События Кишинёва повлияли на него, он не стал религиозным, упаси Б-же – лишь стал более бережно относиться к еврейским традициям, одной из которых был театр. Воодушевлённый школьными победами, он дни и ночи проводил в Нижнем Ист-Сайде, истово следя за всеми постановками еврейского театра. Когда пришло время выбирать профессию, долго думать не пришлось. Эйб знал, что его стихия – водевиль. Знакомства, заведённые ещё в школьные годы обеспечили ему место в «Трефовом валете». Эйб доволен, чего нельзя сказать о дядюшке с тётушкой, которые прочили ему совсем иную карьеру… | |||
пробный пост
| |||
Связь с вами:ICQ 695430293 | |||
Отредактировано Abe Shapira (2018-07-03 10:44:35)
