- Детектив Кассиди?
Мэгги выглядела настороженной, словно еще не решила для себя, обрадоваться ей встрече, или растеряться. Это и неудивительно, в очередной раз исчезнув из ее жизни, Гален обошелся с мисс Уолш по-своему совершенно безжалостно, оставив ее в полном неведении как относительно своего физического состояния, - и думай тут, что хочешь, стало ему лучше, или, наоборот, хуже, может он вообще в больнице при смерти,  - так и в отношении своих намерений. Все те обещания, - сходить в кино, съездить за город, - было ли в них вообще что-то, кроме слов? 
Снова потянулись недели «с пустой пепельницей», Мерфи не оставлял своих попыток наладить их отношения, кузен вздыхал понимающе-укоризненно, дескать, не делай глупостей, сестренка. И вот теперь, спустя месяц неприятной неопределенности, Гален Кассиди снова сделался  тем строгим служителем закона, перед которым Мэгги внутренне отчаянно робела. Вот так вот строго и по-деловому, садитесь в машину, мисс Уолш, не задерживайте занятого человека. Может, Гай опять что-то натворил? Или, на этот раз, Финн?
То, что кузен впутался во что-то скверное, Мэгги угадывала тем извечным женским чутьем, которое практически невозможно обмануть. Только догадываться – это одно, а знать – совсем другое. Рыжий отмалчивался, его приятели тоже. И вот теперь Гален появился.  С важным расследованием.
Некстати дрожащими пальцами пристроив за ухо выбившийся из-под шляпки медный локон, девушка послушно проскользнула на потертое, накрепко пропахшее табаком сиденье. Мужское место.
Аккуратно расправила подол легкого пальто, пристроила на коленях сумочку, подспудно оттягивая тот момент, когда придется поднять взгляд и посмотреть на Кассиди. Ей очень хотелось смотреть на него, с облегчением угадывая в облике Галена следы выздоровления, но, кажется, обстоятельства к тому не располагали.
- И что же вы расследуете, детектив?
Слова казались колючими, от них першило в горле и хотелось то ли чихнуть, то ли расплакаться. Разве так можно, какая-то она неправильная, эта любовь.

В отношении законопослушания некоторых из посетителей «Трефового валета» детектив Кассиди мог бы рассказать своей спутнице много чего занимательного. Хоть он и не имел желания именно сейчас касаться именно этой темы, - в кои-то веки собирался просто наслаждаться обществом красивой девушки и представлением, - наметанный взгляд полицейского то и дело выхватывал из полумрака зрительного зала то знакомые по картотеке физиономии, то характерно топорщащиеся пиджаки, под которыми мужчины с нервными южными лицами, практически не таясь, носили оружие. Вот, например, тот нестарый еще, но уже обманчиво грузный итальянец – «Большой Тото», Антонио Фальдини, один из подручных Джузеппе Массерии. Причем не какая-нибудь мелкая сошка из тех, что пачками выгружают идущие через Атлантику пароходы, молодых, голодных, готовых на все, чтобы вырвать у жизни свое место под солнцем. Этот – рыба покрупнее, даже успел обзавестись собственными дружками-телохранителями. Хотя и сам все еще не промах, говорят, у него убойный хук левой, похоже на правду, кулачищи, как два молота.
Синьор Фальдини как раз о чем-то спорил с официантом, угрожающе постукивая тяжелым кулаком по столу. Официант отрицательно разводил руками и, в конце концов, с таким страдальческим видом дернул головой в сторону столика, где обосновались Гален и Мэгги, что Кассиди, не слыша ни слова из их разговора и еще меньше понимая по-итальянски, без труда догадался, о чем речь. Похоже, сегодня в «Трефовом Валете» не наливают, даже толстомордым капо. Ну, не повезло, бывает, перебирайтесь в отдельный кабинет, синьоры. Правда, оттуда не видно шоу, что ж, очень жаль.
Итальянец злобно зыркнул на полицейского, Гален вернул Фальдини самую лучезарную из своих улыбок. Какой приятный момент, черт побери, хоть и понимаешь, что плевать этим ублюдкам на полицию, и столкнись они где-нибудь на подпольном складе выпивки или оружия, разговор вышел бы совсем другим. Хотя, окажись Большой Тото в Управлении в качестве подозреваемого, и будь у детектива Кассиди хотя бы одно веское доказательство его вины, разговор тоже вышел бы «другим».
Мафиози что-то рявкнул официанту, и тот принес ему… кофе. Синьор Фальдини кривился, но пил. Гален невольно повертел головой, нет ли в зале фотографа. Чтобы запечатлеть отвращение на лице итальянца и потом презентовать фото Якобс или Фолжерс, вдруг им надо опорочить конкурентов. Высмотрел злополучного Рона Риджеса из глубоко ненавистной ему газетенки мистера Форда и в дальнейшем предпочел сосредоточить внимание на хорошеньком личике Мэгги. Да и появившийся на сцене Лестер был недурен.

Мисс Уолш смеялась так заразительно, что Кассиди потерял счет времени.
- Я сейчас… умру… от смеха, - выдавила она после очередной репризы паясничающего Френки, смахивая слезы с пушистых ресниц.
- Я протестую, живите! Иначе мне придется арестовать этого болтливого Пиноккио, предъявлять обвинение. Как вы думаете, какое? Да и вообще, по-моему, смерть от смеха – такая глу…
Тут в поле зрения детектива снова попал Большой Тото. Итальянец заходился хохотом так, что лицо его побагровело, а широкие плечи судорожно подергивались.
«Эдак капо удар хватит», - мелькнуло у Галена. И тут телохранители Фальдини внезапно засуетились, повскакивали с места, и их спины заслонили от полицейского происходящее за столиком.

- Мэгги, извини.
Репортер Риджес обладал ловкостью горной серны, когда чуял сенсацию. А еще беспардонный парень из «Дирборн индепендент» неизменно вызывал у совершенно разных людей одно сходное желание: придушить его на месте. Именно это и попытался проделать один из спутников Фальдини. Гален подоспел как раз вовремя, чтобы вступиться за свободную прессу.
- Эй, полегче.
- Отвали, чертов кусок ирландского дерьма!
- Хаха. Очень смешно.
Полицейский с чувством пнул телохранителя под колено, и, когда тут ожидаемо пошатнулся, привычно помог ему приземлиться лицом в столешницу, заломил за спину руки и щелкнул наручниками. Надо же, даже собираясь на свидание, он прихватил их с собой. А цветы Мэгги купить ума не хватило. Вот у парня за соседним столиком шикарный букет. Может, конфисковать?
От полицейских манипуляций столешницу тряхнуло так, что ополовиненная чашка кофе опасно подскочила на блюдце. Интересно, видел ли Большой Тото что-нибудь в этой кофейной гуще? Свою смерть, например?
Арестованный, опомнившись, принялся громко браниться.
- Тут один шутник, и он на сцене. Так что лежи пока тихо, - посоветовал Кассиди. 
Второй итальянец, видно так до конца еще не поверив в то, что его босс мертв, попытался трясти капо за плечи.
- Синьор Фальдини!
- Тело не трогать! – рявкнул на него ирландец. И благосклонно кивнул репортеру. – Снимайте, Рон. Камеру и пленку сдадите в Управление.
- Вы ведь не оставите меня ни с чем, детектив? – забеспокоился тот.
- Не оставлю. Потом можете позвонить в редакцию. Вы первый стервятник у этого тела, поздравляю.
Покойник выглядел, черт побери, счастливым.
Детектив Кассиди, как ни странно, тоже. Сейчас он был в этом заведении куда более уместен, чем четверть часа назад. Он был самим собой.
«Да ты больной ублюдок, Гален. Мертвецу радуешься, как дите – пасхальному леденцу».
В зале тем временем началась ожидаемая суета.
- Дамы и господа, просьба всем оставаться на своих местах, - вещал полицейский. -  Произошел несчастный случай, нам нужно свободное пространство вокруг этого столика. Усадите зрителей обратно, - велел он официантам. - Позовите администратора и конферансье, пусть успокоят людей.
И тревожно оглянулся на мисс Уолш. Прошлый раз он говорил Мэгги, что она совсем его не знает. Вдруг тот человек, которого она сейчас увидит, не придется девушке по сердцу?
- Он умер, святая дева матерь Божья, - потрясенно бормотал телохранитель Антонио Фальдини. – Большой Тото умер от смеха. Что я скажу своей матушке? Можно заслонить человека от пули, но как защитить его от удачной шутки?
- Настоящее искусство, - мрачно сыронизировал детектив. – Кто еще видел… последние мгновения жизни господина Фальдини, и готов их описать для протокола?

Администрация варьете проявила себя на удивление деятельно, а профессиональный цинизм забавного толстяка с кошачьей походкой, представившегося мистером Гольцманом, впечатлил даже не слишком впечатлительного от природы детектива. Кассиди не был шоуменом по натуре, но жизненный опыт подсказывал полицейскому, что мало какое представление может сравниться по накалу страстей со зрелищем чьей-то внезапной кончины. Так что девочкам в трико тяжеловато сегодня придется. Потому что шоу мистера Лестера, разумеется, на сегодня закончено. Вряд ли он в состоянии сейчас шутить с мыслью о том, что только что, пусть даже невольно, сделался причиной смерти человека.
- Вы врач? – уточнил Гален у господина в белом халате, не слишком полагаясь только лишь на цвет этого самого халата. – Кто именно вас вызвал? Вы, мистер Гольцман? Ладно, составляйте свидетельство о смерти и не забудьте подписать его. И вы тоже, - он кивнул администратору. - И вы.
Следующим свидетелем был определен тот телохранитель покойного мистера Фальдини, что не обзавелся еще, с легкой руки полицейского, браслетами на запястьях.
- И, допустим, вы.
Кассиди указал на Герша. Этот мужчина с шикарным букетом постоянно бросался ему в глаза. К тому же он чем-то неуловимо напоминал Галену Шапиру. Оба высокие, примерно одного возраста и, определенно, одной крови. Не то, чтоб это будило у детектива желание как-то по-особому доверять парню с розами, но… пускай распишется именно он.
- Мэгги, еще несколько минут, раз уж я тут. Просто пара формальностей.
Удар так удар, заключение звучало вполне правдоподобно, да он и сам видел, что творилось с Тото. Сейчас посмертная гримаса этого бедолаги выглядит странноватой и пугающей, но уже через несколько дней вся эта история измельчает до уровня полицейского анекдота. Конечно, Фальдини относился к числу тех субъектов, которым многие, и даже очень многие желают смерти. И все же нет никаких оснований считать, что кто-то или что-то, кроме Провидения, причастен или причастно к кончине итальянца.

«Что-то изменилось», - поняла Мэгги.
Этот высокий мужчина с букетом роз сказал Галену что-то важное, и речь больше не идет о нескольких минутах его времени и паре формальностей. И все это… Несправедливо! Ведь у них свидание. Первое свидание, о котором она так мечтала. Это должен был стать особенный день.
В варьете так много людей, почему бы им не озаботиться участью бренного тела. Можно вызвать полицию, кто-то ведь дежурит сегодня, и этот кто-то – не детектив Кассиди. Тогда почему…
Мэг не хотелось оставаться одной за опустевшим столиком и в одиночестве смотреть шоу, к которому девушка потеряла всякий интерес.
- Может, я могла бы чем-то помочь, - начала она. – Например, отнести эту посуду?
Ту Кассиди отдернул руку, в которой он держал чашку с недопитым большим Тото кофе, с такой скоростью, что девушка вздрогнула от неожиданности.
- Хорошо, как скажешь.
Доверительное «ты» выглядело ложкой меда в бочке дегтя, хотя в иных обстоятельствах Мэгги преисполнилась бы радостных надежд от подобной мелочи.
- Я посижу тут и посмотрю представление, - сдалась она, понимая, что лучшее, что она может сделать для Галена – просто не мешать ему сейчас. Как и раньше. Как всегда. Вот только раньше выходило, что она все равно вмешивалась, и ее вмешательство шло на пользу делу. Может быть, и сейчас она что-нибудь придумает. Вот только что?

- Будете что-нибудь заказывать, мисс? – подобострастно закружился вокруг мисс Уолш официант. – Господин Гольцман распорядился, чтоб за счет заведения.
Мэгги понимающе улыбнулась. Раз она «спутница полицейского», во власти которого после случившегося, наверняка, и прекратить шоу, и закрыть варьете, можно попросить хоть белого пони с розовыми лентами. Делать этого Мэг не стала, заказала всего лишь клубничное мороженное. Официант вернулся с хрустальной креманкой и бутылкой шампанского.
- Извините, но это уже лишнее.
- Это… хм… от одного из наших гостей, - в полголоса объяснил официант, кивая куда-то в полумрак зала, в котором снова притушили освещение так, чтобы посетители глазели не на опустевший столик Антонио Фальдини, а на сцену.

«Грамм? Это плохо, это хуже некуда, - продолжал размышлять Гален. – Беда с этими ядами, пистолет, нож, кастет, веревка, уличный булыжник, - это вес и объем, их непросто спрятать, от них непросто избавиться, они редко остаются незамеченными. Но грамм, всего грамм отравы – и никто ничего не видел и не найдет».
Детектив вспоминал: официант принес кофе, и большой Тото тут же выпил его, телохранители к чашке не притрагивались. Минус двое подозреваемых. При этом отравитель должен был не только разбираться в химии и медицине, как предполагает мистер Бронштейн, но и, как говорится, держать руку на пульсе событий, знать, что именно и когда именно заказал Фальдини. А ведь в варьете сегодня аншлаг, и каждый зритель хоть что-то съестное, но пожелал. Итого десятки заказов, как среди них вычислить нужный? Ладно, допустим, по номеру столика, если точно знать, за каким сидел Антонио. Может, отравитель все же официант? Это самая очевидная гипотеза. А наличие яда в кофе пока еще просто домыслы, - напомнил себе Кассиди. – На основании домыслов людей не арестовывают.
- Я попробую организовать то, что вы просите, - пообещал он химику. – Хотите, поспорим, что нужный нам человек сейчас пытается подслушивать под дверью? – в полголоса с видом заговорщика добавил полицейский и резко дернул дверную ручку.
- Детектив Кассиди, - от неожиданности потерявший равновесие и едва устоявший на ногах Риджес ввалился в комнату, но не стушевался: - вы что, осматриваете тело? Не доверяете заключению врача?
- Мистер Риджес, вы знаете, что я питаю к вам особую симпатию, - ласково начал Гален. – Мы с вами делаем одно дело, помните? Просто по-разному. Поэтому я решил, что не стану изымать вашу камеру с сегодняшними снимками. И, что самое главное, приглашаю принять участие в следственном эксперименте, если вы…
- Считайте, что вы заполучили мою душу, - перебил полицейского репортер, плотоядно улыбаясь. – Где расписаться кровью? То есть, что вы хотите за это?
- Вы на машине? – Спросил ирландец, преисполненный решимости спасти аккумулятор казенного Форда.
- Разумеется! Куда поедем?
- Никуда не поедем. Может, у вас там завалялись реактивы для проявки фотопластин?
- Ну…Ну… Я в этом не очень смыслю, - скривился газетчик. – Обычно мы работаем на пару со штатным фотографом. И его сумка, кажется, валяется на заднем сиденье.
- В таком случае, не будем медлить. Это наш полицейский эксперт-криминалист, - «представил» Герша Кассиди. – Ему нужно взглянуть на эту сумку.
Говорить Риджесу правду о том, кто такой Бронштейн, детектив не собирался. Такую историю этот ушлый писака не пропустит, а заголовки про то, что случайный посетитель варьете обставил полицию в установлении истинной причины смерти Антонио Фальдини, никому не нужны. И отнюдь не потому, что на кону имидж родного Управления.
- Полицейский криминалист? – тут же прищурился репортер. – Какое совпадение, и детектив, и криминалист.
- Копы тоже люди, Рон. Нам тоже хочется иногда поразвлечься, к искусству приобщиться.
- Да, я заметил, у вас красивая подружка, детектив. У вашего коллеги, полагаю, тоже, если судить по его букету. За здешними плясуньями ухлестываете? – он многозначительно подмигнул Гершу.

- И что же это за вещество? – тут же проявил профессиональный интерес репортер.
- Риджес, не валяйте дурака, я был о вас лучшего мнения.
- Вот теперь, кажется, понимаю, - глаза газетчика хищно заблестели. – Убийство!
- Да не орите вы!
- Бросьте, детектив, завтра об этом напишут на первой полосе «Дирборн индепендент», а вы «не орите». Мистер Фальдини, между прочим… Ха, да это вы знаете лучше меня. Лучше скажите, сможете ли вы арестовать убийцу?
На лице Рона Риджеса в этот миг читалась надежда на несостоятельность полиции. Ведь тогда за дело примутся члены Семьи Массерия. Это будет не один репортаж, а серия репортажей. Да! И все на первой полосе.
То, что подобное развитие событий предполагало войну банд, то есть кровопролитье, журналиста ничуть не беспокоило. Сенсации были смыслом его жизни, газетчик паразитировал на проблемах города Нью-Йорка, как омела на кроне могучего дерева: чем больше соков вытянет, тем ярче зазеленеет.
- Вне всякого сомнения,- разочаровал его полицейский.
Отравитель проявил себя человеком неробкого десятка, и Кассиди был уже практически уверен, что к смерти Фальдини приложил руку именно официант. Гален не переставал думать об этом, пока Герш Бронштейн колдовал над своим химическим тестом. Убрать чашку кофе со столешницы пытался тот же самый гарсон, что обслуживал столик большого Тото при жизни мафиози. И когда у него не получилось уничтожить улику, убийца решился на отчаянный шаг: подменить ее, чтобы отвести от себя возможные подозрения. Хорошим парням на этот раз повезло немного больше, чем плохому. Если бы они ушли за аккумулятором втроем, возможно, никаких синих полосок химик бы не добился, и больше никто не стал бы оспаривать причину смерти, предложенную изначально: апоплексический удар.
Что ж, представление еще не закончено, как и рабочая смена человека, который заслуживает наручники куда больше несдержанного телохранителя капо. Коллеги-полицейские уже в пути и вот-вот подтянутся. Но, может быть, удастся арестовать подозреваемого тихо, не превращая происходящее в новое испытание для сегодняшнего шоу.
- Вы воевали, Бронштейн? – спросил Кассиди. – Знаете, что такое гражданский арест?
- В Еврейском легионе, демобилизовался в июне 1919-го. - Герш не понимал, к чему детектив клонит. - Хотите, чтобы я арестовал кого-то? Скажите в двух словах, насколько я могу применять силу в случае сопротивления. Извините, не знаю американских законов в таких подробностях.
Только произнеся это вслух, Герш понял, что выдал себя перед Риджесом с потрохами.
Готовность его нового знакомца сменить химические реактивы на щит и, особенно, меч Фемиды заставила Галена заинтересованно дернуть бровью. Может, ему и правда, предложить работу в Департаменте? Парень приезжий, причем, недавно приезжий, и раз он, представляясь, сослался на манчестерский университет, в Штатах мистер Бронштейн, похоже, по специальности еще не работает. Впрочем, об этом у них будет время поговорить позже.
- Ну, что вы. Разве я похож на знаменосца с простреленной грудью, из рук которого нужно подхватить знамя? – Кассиди охватило характерное возбуждение «перед боем», он не был хладнокровным человеком, «хладнокровный ирландец» вообще звучит, как неудачная шутка. – Арестом займусь я сам. Но полицейские на улицах обычно работают парами, я чувствовал б себя много увереннее, если бы знал, что рядом есть человек, на которого я могу положиться. Все-таки людное место.
Репортер переводил колючий взгляд с одного собеседника на другого, его мучило подозрение, что детектив Кассиди утаил от него что-то важное, отчего, например, полицейский эксперт не знает подробностей американских законов?
- Я хочу сфотографировать этот арест, - внезапно объявил он. – И за эту возможность я обещаю больше не задавать неудобных вопросов. Сегодня, - быстро уточнил Риджес.

… - Позировать с наручниками, наступив на горло подозреваемого, не обещаю, Риджес, - репортер становился помехой делу, но от него теперь так просто не отвяжешься. – Если все закончится удачно, отвечу вам на любые вопросы. Победителей не судят, не правда ли? Мистер Бронштейн, нам нужно задержать официанта, обслуживавшего столик Фальдини, - пояснил Гален Гершу. - Банально, но преступления чаще всего такими и бывают. Вряд ли кто-нибудь еще мог попытаться подменить отравленный кофе. Только официант в подобной роли выглядит естественно и ни у кого не вызывает подозрений. Сначала проверим зал, потом кухню. Если он успел сбежать, то это фактически признание своей вины. Если не успел, мы докажем его вину…
Долг законопослушного гражданина и честь полицейского, в конце концов, требовали поступить именно так. Хотя, когда речь шла о смерти кого-то из криминальных авторитетов, Кассиди все чаще ловил себя на мысли, что эти люди заслуживали то, что получали, будь то пуля, затянутая на шее удавка или, вот как сегодня, яд. Большой Тото при жизни был тем еще гавнюком, зарыть и забыть. Но не все так просто.
На сцене несколько хорошеньких малышек ритмично задирали вверх стройные ноги в кружевных чулках, отплясывая канкан: неизменный гвоздь программы заведений, вроде «Трефового валета». Обманчивая легкость и фривольность танца завораживала, расшитые блестками пышные юбки взлетали и опадали волнами яркого разноцветного атласа.
- Тут я его не вижу, - признал Гален, пристально вглядываясь в снующих между столиками мужчин с подносами.
Не видел он не только подозреваемого, столик, за которым его обещала дождаться Мэгги Уолш, тоже пустовал. Сердце неприятно екнуло, вот тебе и свидание. С первой же попытки разочаровать и обидеть девушку, ради которой готов был звезды доставать с небес. Мэг уехала домой, и поделом тебе, горе-ухажер.
- Расскажете мне потом, где вы взяли такой шикарный букет, мистер Бронштейн, - невпопад буркнул детектив, потирая переносицу. – А теперь проверим кухню.

Мисс Уолш, наверное, не смогла бы внятно объяснить, как она оказалась у этого авто. Может быть, надо было сильнее сопротивляться или громче звать на помощь? Хотя в бравурной мелодии канкана и шуме аплодисментов все ее «что вам нужно!», «сейчас же отпустите!» и «помогите!» совершенно терялись, даже тот итальянец, что восхищался бутылкой «Родерер Силлери», их не услышал. К тому же до последнего мига Мэгги не понимала, чего хочет от нее ее «похититель», и какое отношение все происходящее имеет к Галену.
Девушке даже показалось, что в какой-то момент странного официанта утомила игра в похищение, и ей удалось выбраться из машины, в которую мужчина в скособоченной манишке с достойной лучшего применения настойчивостью пытался ее усадить. А потом в горло Мэг уперлось лезвия ножа, и от ледяного прикосновения стали к нежной коже по телу ее разлилось какое-то странное оцепенение. В дешевых романах с мягкими обложками, что иногда почитывала мисс Уолш, часто писали, что героя или героиню парализовало от ужаса, теперь Мэгги, кажется, узнала, что авторы имели в виду.
А еще она увидела Кассиди. А с ним двоих мужчин, репортера и того, высокого, что раньше был с букетом.
Прямо над ухом Мэг официант заорал, чтобы детектив бросил оружие. В голосе его, звучащем так близко, пленница слышала злость, растерянность и страх. Они были скованы этим страхом, словно цепью, и неизвестно еще кто был больше напуган.
- Не делайте этого, - прошептала Мэгги, судорожно сглатывая. Говорить громче она просто не могла, нож слишком сильно впивался в шею, еще не резал, но до боли давил в гортань. И все же пыталась достучаться до того человеческого, что, как Мэг надеялась, все еще оставалось в удерживающем ее преступнике. – Пожалуйста.
Кроме этой боли мисс Уолш чувствовала стыд и обиду за то, что позволила превратить себя в объект шантажа. Не даром Гален так часто просил ее не вмешиваться в его расследования. А ведь все, что ей нужно было сделать – просто досмотреть представление, ни во что не ввязываясь.

Отредактировано Maggie Walsh (2019-04-13 18:51:02)

Гален тоже оглянулся.
- Видишь, они и без меня справились, - улыбнулся он, мысленно пожелав товарищам провалиться в тартарары вместе с добычей.
- Детектив, ваш коллега полагает, что на следующем снимке рядом с этим негодяем я должен запечатлеть вас, - с воодушевлением объявил репортер. Подозрения в отношении того, что мистер Бронштейн не имеет отношения к полицейской работе, оставили Риджеса после того, как он получил возможность наблюдать, сколь ловко «эксперт» скрутил преступника.
Кассиди помог Мэгги подняться, и, чувствуя что ее бьет дрожь, торопливо снял пиджак и заботливо накинул его на плечи девушке.
- Не зарывайтесь, Рон, - предупредил он. – Дело еще не закончено. Например, мы еще не знаем, что этот виртуоз сервировки не поделил с покойным. Не знаем, где он взял яд… Но на текущий момент, отличная работа, Бронштейн, спасибо вам.
Гален с благодарностью протянул Гершу руку.
Если бы ушлый гарсон сбежал, Кассиди, конечно, не распяли бы на дверях Управления, как негодного копа, но всем им пришлось бы изрядно повозиться, исправляя эту оплошность. Так что, повезло. Детективу с наблюдательным и прошедшим войну химиком.
Задержанный, опустив голову, сплюнул кровь, давали о себе знать удары, которыми попотчевал его Бронштейн. Гален не испытывал по этому поводу ни малейшего сожаления, если бы этот недоумок не угрожал Мэг, возможно, Кассиди повел бы себя иначе, - он недолюбливал людей, вроде Большого Тото, - но все вышло, как вышло, и ирландец боролся с искушением приложить Пьяджи еще и от себя лично, порадовав газетчика материалом для модной темы о жестокости полиции.
- И что же мне в таком случае фотографировать? - поморщился Риджес, нежно, как возлюбленное дитя, прижимая к груди фотокамеру.
- Ну, например, как сотрудник полиции ищет револьвер в мусорном баке, - хмыкнул Гален. Именно этим ему сейчас предстояло заняться.
Но прежде «подоспела кавалерия», и к обществу четырех мужчин и одной девушки присоединились еще четверо в форме, выскочившие на улицу через все тот же вход-выход для артистов «Трефового валета»,
- Детектив Кассиди, мы вас уже четверть часа разыскиваем!
Инспектора, возглавляющего следственную бригаду, ирландец не очень хорошо, но знал. Приходилось вместе бывать на задержаниях раньше. Тот, соответственно, тоже сразу узнал коллегу.
- Вы с главного входа подъехали? – предположил Гален. – Представление закончилось? Труп уже видели?
- Посетители варьете как раз расходятся. Остановить?
- Нет, не нужно, преступник уже задержан, - Кассиди кивнул на официанта и замолчал, внутренне разрываясь между необходимостью поскорее провести первый допрос, который, как показывала следственная полицейская практика, часто оказывался самым важным в раскрытии преступления, а потом составить рапорт, и желанием отвезти Мэгги домой и убедиться, что в дальнейшем она останется в стороне от всей этой полицейской рутины.
«Я не совершу одну и ту же глупость дважды за один вечер», - напомнил он сам себе свое же недавнее обещание.
- Инспектор Вильямсон, я составлю рапорт завтра с утра и передам его вам через моего старшего офицера. Прочие подробности происшедшего вам сообщит господин Бронштейн, именно он предположил отравление стрихнином там, где врач диагностировал смерть от апоплексического удара. А сейчас я вынужден покинуть вас без всякого дальнейшего содействия в расследовании.
- Эй, постойте… - начал было газетчик, но детектив отмахнулся от него с таким видом, что Риджес красноречиво развел руками и сдался.
- Превосходно, - пробубнил он себе под нос, - ни интервью, ни ремонта. Рискну предположить, что никто не намерен ставить аккумулятор на место.
И нырнул в машину за вещами, уяснив, раз у него не так давно пытались угнать само авто, то растащить то, что в нем, тоже не постесняются.
Полицейские повели задержанного вовнутрь, Кассиди полез в мусорный бак за револьвером, инспектор вопросительно смотрел на Герша, ожидая обещанных объяснений. Тем временем Риджес выбрался с заднего сиденья с бутылкой шампанского в руках. 
- Ничего себе. Не припоминаю, чтобы я так дорого кутил, но находка приятная. Жаль, что я не люблю шампанское. Может быть, оно пригодится вам, мистер Бронштейн, как приправа к букету?

Рокси действительно была не одна – на стук Герша дверь открыла уже знакомая химику блондинка. При виде мистера Бронштейна на милом личике девицы появился ехидная гримаса, практически сразу сменившаяся приветливой улыбкой, и девица защебетала:
- О, мистер Бронштейн, какими судьбами? Слышали, что случилось в варьете? Это же просто ужас! Как страшно жить…! Что теперь будет…, - щебетание было оборвано на полуслове появившейся в дверном проеме сухопарой дамой неопределенного возраста в темном платье.  Она смерила Герша подозрительным взглядом, задержав его чуть дольше положенного на бутылке шампанского, а затем сухо сказала:
- Артисткам не положено принимать гостей в личных гримерных. Пройдите к выходу, молодой человек. А Вы, мисс Джуди, не на рынке в Гарлеме, ведите себя достойно, - пожалуй, блондинке-Джуди довелось бы услышать еще кое-что нелицеприятное, а химик получил бы от ворот поворот, но тут на счастье Герша из-за спины мисс Бетси появились сестры Денч. Похоже, что сегодня в гримерке Рокси собралось немало народу.
- Ой, мисс Бетси, миленькая мисс Бетси, это же брат мистера Берлина, ну пусть он войдет, он был в зале, и скажет нам последние новости, мисс Бетси, ну миленькая, - наперебой заговорили сестры. Заведующей костюмами труппы ничто человеческое было не чуждо, поэтому, поломавшись больше для приличия, мисс Бетси разрешила Гершу войти.
     В гримерке, помимо знакомых мистеру Бронштейну сестер Денч, Джуди и мисс Бетси, обнаружилась рыдающая взахлеб крупная рыжеволосая барышня из кордебалета. Она то и дело всхлипывала, вытирая слезы насквозь мокрым носовым платком, а затем поднимала глаза к небу, причитая:
- Бедный, бедный Антонио!
    Рыжеволосую барышню утешали с двух сторон Рокси, которая уже успела сменить яркий костюм на длинный халат и еще одна пока незнакомая Бронштейну барышня. Рокси, увидев Герша, кивнула ему, как старому знакомому:
- Мистер Бронштейн…я так понимаю, Вы были в зале, когда это случилось? Расскажите, что произошло? Мы так ничего и не поняли. Да садитесь же, девочки, дайте мистеру Бронштейну стул!
     Любопытство было сильнее мелких женских дрязг, поэтому  мисс Джуди поспешила смахнуть с одного из стульев кучу разноцветных боа и подвинула стул ближе к Гершу Сама же блониднка устроилась поближе, с жадностью глядя на бутылку шампанского. Сестры Денч заняли свои места на подоконнике и закурили, затягиваясь абсолютно синхронно. Рыжеволосая девица, осознав, что Герш был свидетелем преступления, мигом прекратила рыдать и теперь все взгляды гримерке были направлены на Бронштейна. Ну почти все – мисс Бетси предпочла сделать вид, что любуется пурпурными розами. К слову, разнообразными цветами была уставлена практически вся гримерка, так что букет Герша потерялся среди этой мини-оранжереи. А вот записки на видном месте не было видно.
- Ну так что там стряслось, мистер Бронштейн, рассказывайте! – нетерпеливо повторила Рокси.