Слухи о том, что рыжему Уолшу полицейский сломал челюсть, оказались сильно преувеличенными. Трещина за месяц практически заросла, правда весь этот месяц бедняга просидел на супах, чампе и размоченном в бульоне хлебе, отчего заметно отощал и окончательно преисполнился неприязни к служителям закона.
- Выглядишь молодцом.
Мерфи после смены заглянул навестить приятеля, и теперь они курили на крошечном балкончике, среди переплетения перекинувшихся между двумя домами бельевых веревок и гордо развевающихся на ветру подштанников мужской половины многочисленного семейства Уолшей.
- А вот твоя кузина избегает меня, будто после той драки ты стал инвалидом, - пожаловался он. - Может, ты скажи ей, что дело в общем-то пустячное.
- Мэгги? Да это она не из-за моей челюсти выкобенивается, - хмыкнул рыжий. - То есть из-за челюсти, но не так, как ты думаешь, мой наивный друг, - передразнил он Мерфи и на всякий случай отступил к двери, чтобы не получить по морде еще и от Гая. - Это все тот коп, что нас отделал. Он ведь приходил потом к тебе, да? Так вот, после пожара на Флетбуш Авеню он герой, даже в газете об этом напечатали. А кузина газетку-то приберегла, сам видел.
- Да, приходил, - мрачно протянул Мерфи. Ему тревожно было вспоминать о том разговоре с Кассиди и о его категоричном «или стучишь, или сядешь». Пока угроза полицейского не получила никакого продолжения, но рано или поздно легавый появится по его душу, и как тогда ему поступить, Гай еще не решил. А теперь еще и Мэгги… - Они что же, встречаются? - сквозь зубы обронил он, а под сердцем почувствовал неприятный холодок.
- Ни о чем таком я не знаю, если честно, - пошел на попятную рыжий. - Послушай, Мэрфи, я пока с перевязанной мордой куковал, побродил там-сям, умных людей послушал. Ты ведь знаешь про «Белую Руку», из наших про нее все наслышаны. Болтают, что Мэхан серьезно повздорил с макаронниками, готовится к войне за доки и будет рад крепким парням. Гай, говорю тебе, Это наш шанс. Иначе мы никогда не выберемся из этого дерьма, - он с отвращением ударил ладонью по обшарпанной стене. - Не послушаешь меня, так и будешь горбатиться на заводе за гроши. А ведь можно жить иначе, шикарно жить, ни в чем себе не отказывая.

Приятели Мерфи, обосновавшиеся на автобусной остановке в зоне видимости боксерского клуба, пропускали подряд уже шестой автобус, по этому поводу изрядно продрогли, прикончили на четверых фляжку с виски, успели проклясть спортивное рвение детектива Кассиди, а также в подробностях обсудить, кому на этот раз сломают челюсть. Никто из них не отказался поддержать Гая, - для ирландцев дружба свята, даже если друг втягивает тебя в большие неприятности. Но никакая сила в мире не могла лишить дружков Мерфи права на зубоскальство.
- На этот раз нас не застать врасплох, - буркнул Гай, мельком демонстрируя Уолшу припрятанный под полой потрепанной рабочей куртки револьвер.
- Ты совсем сбрендил, Ромео?! - приятель ожидаемо не пришел в восторг от вида ствола. - Где ты его взял?
Хотя куда более животрепещущим рыжему казался в эту минуту вопрос: Что ты собираешься с ним делать?
Пугать копа? Опасная идея, он со страху и перестрелять их может.
Убить копа? Идея еще хуже.
Оказывается, помутнение рассудка от ревности случается взаправду, а не только в кино. Как некстати!
В голове Уолша уже который день вертелись прожекты по быстрому обогащению, и уж если палить, - хоть в воздух, хоть в людей, - то лучше ради какой-то стоящей цели, чем из-за бабы, будь она хоть трижды его кузина.
- Не твое дело, где взял, - огрызнулся Мерфи, запахивая куртку. Мимолетное прикосновение к вороненой стали предавало ему уверенности в себе, в том, что он все делает правильно, а не «публично выставляет себя идиотом», что недвусмысленно следовало из недовольного бурчания зябнущего рыжего.

Один из приятелей ощутимо ткнул вожака локтем в бок, привлекая его внимание к происходящему на улице.
- Вышел. Святым Патриком клянусь, самое время. Потому что я уже ног от холода не чувствую. Мерфи, ты уверен, что твоя любознательность сойдет нам с рук?
- Уверен. Потому что мы не совершаем ничего противозаконного. Он идет, мы идем… Это свободная страна.
Ирландцам, и правда, пора было сниматься с «насиженного места», если они не хотели потерять объект своей слежки из виду. Компания Мерфи неторопливо зашагала следом за Кассиди, к огромному облегчению всех тех добропорядочных граждан, что дожидались на остановке своего автобуса. В неспокойном Бруклине простой люд отличался жизненно-необходимой наблюдательностью, а от молодых парней в кепках и рабочих куртках за милю веяло неприятностями.

Отредактировано Guy Murphy (2018-11-19 10:21:20)

- ...Святым Патриком клянусь, наш коп топает прямиком в остерию. Гай, он там будет итальянские макароны лопать, а мы - опять в засаде мерзнуть?
- Вечер - коту под хвост, - пробурчал под нос Уолш, соглашаясь с приятелем.
Кот был тут как тут, выскочил из подворотни, черный, как истинное ведьмовское отродье. На этот раз чертыхнулся сам Мерфи, ирландцы суеверны, черный котяра - к неудаче, это знает каждый рыжий пацан в Бруклине.
- Легавый, кажется, решил нас подождать, - подтвердил опасения Гая Уолш, потянув носом холодный воздух, пахнущий помойкой и табачным дымом. - Что скажем? Какая неожиданная встреча, детектив?

Говорить ничего не пришлось, объясняться тоже, потому что дальнейшие события стали неожиданностью для всех их участников.
- Твою ж мать! - вырвалось у Уолша, когда внезапно выяснилось, что в некоторых подворотнях по вечерам людно, как на вокзале. Парни, напавшие на полицейского, поначалу не заметили следующих за ним ирландцев. Просто потому, что не ожидали за копом почетного эскорта, тем более, что подвыпившие компании обычно ведут себя куда более шумно, чем, - на этот раз, - дружки Мерфи. Это было сомнительное преимущество, если они сейчас не вмешаются, - мелькнуло у Гая, - то окажутся свидетелями убийства, прямиком между двух огней, с одной стороны легавые, с другой - бандиты, кто бы и чьи бы они ни были.
«Лучшая защита - нападение». Эту нехитрую истину Мерфи уяснил с детства, со времен незамысловатых дворовых драк. Их было пятеро, тех, что набросились на Кассиди, четверо. Вступаться за легавого - последнее, что Гай Мерфи хотел бы сделать, тем более, за этого легавого, но какой у них выбор?
Он выхватил из-под куртки револьвер, веруя в то, что в уличной стычке прав окажется тот, кто первый возьмется за пушку. В людей Гай никогда не стрелял, он и в армию-то не попал из-за своей работы на сталелитейном заводе, правительство дало «стратегическому производству» бронь. Что если придется палить прямо сейчас, причем всерьез? Эх, была ни была!
- Эй! - заорал Мерфи, размахивая стволом и для убедительности припуская бегом между сырых кирпичных стен. - Проваливайте отсюда, пока целы. Это наша территория!
Товарищи побежали следом, Гай слышал их шаги и ругань, преданность была сейчас как нельзя кстати, потом он им все объяснит, хотя что объяснять-то…

- И кто тут мерз? - Выдохнул запыхавшийся Уолш, еще не до конца поверивший в то, что они умудрились ввязаться в такую сомнительную историю, и это сошло им с рук. - Славно побегали.
- Ну ты и мастер пускать пыль в глаза, легавый, - торопливо спрятав револьвер, нервно хохотнул Мерфи, сам немного опешивший от собственной наглости. - Мы-то думали, что ты кремень-мужик, всех преступников в Бруклине уделаешь одной левой, а ты, выходит, обычный… Поднимайся давай, простудишься.
Чуток хмельной от запоздалой, но вполне заслуженной бравады, он даже готов был протянуть законнику руку, чтобы помочь тому встать на ноги. Но предложение ирландца сталось без отклика. Дружки Гая сгрудились над лежащим без движения полицейским, Мерфи, уже предчувствуя дурное, присел на корточки и осторожно перевернул Кассиди навзничь. Голова Галена безвольно запрокинулась, - оглушили что ли? - а полы пальто распахнулись, так что видно стало темное влажное пятно, расползающееся на светлой рубахе копа.
- Твою мать, - в сердцах выбранился Гай. - Тут скорую надо… Патрик, дуй к ближайшему телефону!
- Какую скорую? Какой телефон?! - запоздало взвился Уолш. - Ноги отсюда делать надо. А если он помрет? Думаешь, легавые станут искать тех макаронников, когда у них под рукой будем мы? Они еще обыщут тебя, найдут пушку, и пиши пропало. А так… Судьба уже все за нас решила, видишь. Разве ты не этого хотел, приятель? И о сердечных делах кузины больше можно будет не беспокоиться.
«Мэгги! Если она когда-нибудь узнает… А она узнает, это дело времени, рыжий Уолш сам же первый по пьяни и проболтается». Вспомнив о кузине товарища, Мерфи вспомнил и о его рассказе, о том, как Мэгги сохранила газету с заметкой о пожаре на Флетбуш Авеню. Человек, которого Уолш предлагает бросить тут, в подворотне, истекать кровью, между там, не так давно спасал детей из горящего здания. Аккурат в их квартале.
Гай зябко передернул плечами.
- Так нельзя. Не по-людски это. Рыжий, дай мне свой шарф, Патрик, Дин, помогите…
Это была импровизированная и вряд ли самая удачная из возможных перевязок, но и под рукой больше ничего не было.
- И дальше что? - Уолш все еще был настроен скептически. И в отношении новоиспеченных братьев милосердия, и в отношении шансов легавого.
- Потащим его по-очереди, уже темно, крови в темноте не видно, примут за пьяного, с кем ни бывает. Аккурат к твоей кузине, рыжий. Она же живет тут неподалеку.
-К Мэгги? Ты соображаешь вообще, что говоришь?! Хотя…
«Полицейский, если выживет, будет обязан им своим спасением, - лихорадочно рассуждал рыжий, - значит, история с избитым евреем перестанет висеть над их головами дамокловым мечем. Да и кузина, быть может, взглянет на своего опального ухажера новым взглядом, а то последнее время она шарахается от бедного Ромео, как от душегуба какого».
- Мне бы не хотелось потом ломать голову о том, как избавиться от трупа, - буркнул он. - Да еще в присутствии Мэгги. Но как знаешь, ты у нас заводила.
И покорно подставил плечо, соглашаясь разделить с другом и эту ношу.
Патрик предусмотрительно нахлобучил на разбитую голову Кассиди шляпу. Лично он предпочел бы последовать плану Уолша, то есть сбежать. Разве что еще пушку полицейскую прихватить для куражу. Но раз решили зарабатывать на отпущение грехов, так тому и быть.
- Надвинь поглубже, чтоб не слетела, - велел Мерфи. Он старался вести себя так, будто все происходящее - пустячное, в сущности, дело. Со стороны они и правда казались подгулявшей компанией, в которой один набрался больше прочих. И все же Гай то и дело прислушивался, ловя отголоски дыхания безвольно повисшего у них с Уолшем на плечах человека. Жив ли?
- С итальяшками нужно держать ухо востро, - бормотал он себе под нос, адресуясь к раненому, который вряд ли мог его сейчас слышать. - А ты как думал. 

На подходах к дому, где снимала квартиру мисс Уолш, все четверо добрых самаритян уже изрядно запыхались.
- Будет весело, если кузины не окажется дома…
В подъезде горел свет, а при свете кровь снова стала красной, и выглядел полицейский, прямо скажем, неважно, так что рыжий снова задумался о том, что их план - полное дерьмо, и нужно было откреститься от этой истории, пока у них еще была такая возможность. А виной всему ирландское ослиное упрямство, которого его приятель Мерфи есть ходячий образчик. Вона как в двери барабанит, того гляди, вышибет.

Отредактировано Guy Murphy (2018-11-27 11:56:29)

В глазок Мэгги видела только Гая, но слышно было, что за дверью он не один. Так и есть, вот и кузен заговорил. А после упоминания о парне «с дыркой в брюхе» в груди мисс Уолш похолодело от дурного предчувствия.
Пресвятая Дева, ну во что они ввязались на этот раз?!

Ни на каких медицинских курсах Мэгги не училась, ее и других девушек готовили в войска связи. Но поскольку предполагалось, что однажды все они окажутся на войне, азы оказания первой медицинской помощи связисткам, конечно же, растолковали. Не так давно Мэг пришлось повозиться с челюстью кузена Уолша, тот решительно отказывался связываться с докторами: не по карману, да и много лишних вопросов. А до того мисс Уолш часто случалось "перевязывать раны" уличным бойцам: и в родственники, и в кавалеры ей достались беспокойные, вспыльчивые, легко лезущие на рожон ирландские мужчины. Неудивительно, что все они уверовали в ее медицинские таланты, как в непорочность Девы Марии. Но дырка в брюхе… С этим точно нужно в больницу, а не к телефонистке.

От всего сердца надеясь, что кузен преувеличивает, и речь идет об очередных полученных в драке царапинах, Мэгги отодвинула щеколду. И, стараясь даже взглядом не касаться напряженного лица Мерфи, выглянула на лестничную клетку, чтобы посмотреть на того, кому, по словам рыжего, срочно потребовалась ее помощь. В следующий миг ей пришлось обеими руками ухватиться за дверной косяк, потому что этот невыносимый месяц пустующей пепельницы просто обязан был закончиться как-нибудь ужасно и трагически. Так и вышло.
- Д-детектив Кассиди? - сдавленным голосом прошептала девушка, тем самым подтверждая, что она отказывается верить собственным глазам. Виски заломило от обрушившихся на Мэг ледяным водопадом предположений и догадок. Как могло произойти то, что произошло? Почему полицейского привели ее кузен и Мэрфи? Почему они привели Кассиди к ней, а не в больницу? Господи, да разве же время сейчас об этом думать?!
- Входите! - мисс Уолш отшатнулась от двери, пропуская мужчин в прихожую. - Скорее… Да скорее же!
Голос ее нервически сорвался на крик, руки Мэгги дрожали крупной дрожью, она чувствовала себя в двух шагах от паники.
Нужна кипяченая вода, полотенца, бинты, антисептик. У нее есть аптечка, но того, что в ней, может не хватить…
Кусая губы, чтобы не расплакаться в самый неподходящий момент, девушка метнулась к комоду за бельем, потом - на кухню. На ее счастье мужчины не ждали от хозяйки квартиры распоряжений, со многим они в состоянии были управиться сами. Кассиди вытряхнули из пальто, окровавленную шляпу по-джентльменски пристроили на вешалку.
- Куда его, может, в ванну?
- Обмывать копа еще рано, Патрик. Давай на диван.
- Диван жалко, от крови потом не отчистить. На стол?
- Он короткий. Но раздвижной, ты прав. Легавый, гляди, из-за тебя в доме праздник!
- Мэг, выпить найдется? - дернул родственницу Уолш.
Мэгги послушно вытащила с кухонной полки задвинутую за пачку муки бутылку виски. И от волнения едва не выронила. Уолш перехватил ее буквально на лету.
- Эй, сестричка, - он цепко ухватил девушку за локоть, будто угадав ее страх и растерянность. А потом, отвернув крышку, протянул бутылку обратно.
- На-ка, сама хлебни, дрожишь вся. Все будет хорошо, малышка. Все. Будет. Хорошо.

Мэгги не знала, что подействовало на нее вернее, спиртное, или поддержка кузена. Но, занимая руки необходимой для перевязки возней, она постепенно успокоилась. Почти. И ровно до того момента, пока не услышала, что Кассиди отказался и от виски, и от морфина. Потому что вот тут мисс Уолш внезапно ужасно разозлилась на упрямого полицейского. Не хочет позаботиться о себе, мог бы подумать хотя бы о ней, о том, каково ей будет обрабатывать рану "по живому", зная, что каждым прикосновением она мучает его, а значит, и  себя. О боже, как же счастливы, должно быть, те нежные девушки, которые могут себе позволить при виде крови ахнуть и, ни о чем больше не беспокоясь, упасть в обморок!
Подложив под бок Галена валик из нескольких полотенец Маргарет марлевым тампоном начала аккуратно смывать кровь, уже понимая, что этим дело не ограничится, придется еще и шов накладывать. В комнате характерно запахло карболкой, руки Мэгги все еще вздрагивали, но теперь только тогда, когда она чувствовала, как вздрагивает от ее манипуляций сам Кассиди.
- Может кто-нибудь все же объяснит мне, что произошло, - напряженным голосом потребовала она, воспользовавшись тем, что зрители притихли. - Если я… Не справлюсь, придется везти его в больницу, там будут задавать вопросы. Гай, ну что же ты молчишь, скажи хоть что-то! - не удержалась от упрека Мэг, мысленно возлагающая всю вину за происходящее на Мерфи. Ну а на кого еще?
Хирургической нитки у нее не было, на курсах говорили, что в экстремальной ситуации можно воспользоваться любой, но лучше шелковой. Мисс Уолш полагала себя неплохой портнихой, но, кажется, после сегодняшнего дня она никогда не возьмет в руки иглу!
- Налейте мне спирта в стакан, - попросила девушка.
- Сестричка, думаю, тебе уже достаточно, - забеспокоился кузен.
- Господи, я не собираюсь его пить!
Она торопливо вставила нитку в иглу, бросила все это в спирт стерилизоваться и принялась тщательно обрабатывать кожу вокруг раны йодом. А потом, глубоко, как перед прыжком в ледяную воду, вздохнув, решительно сделала первый стежок. И еще один, И еще…
Швея видела, с какой силой пальцы Галена вцепились в край столешницы, так, что даже костяшки их побелели от напряжения. Слышала, как тяжело он дышит, это неровное дыхание отдавалось в ее пальцах при каждом прикосновении. Мучительное ощущение, так что Мэгги невольно желала раненому обморока. Мерфи что-то говорил ей, кажется, рассказывал о том, о чем она сама ж его попросила, но Мэг не могла поручиться, что до нее сейчас доходит смысл его слов.

«Не было рапорта? Подумать только, какое «великодушие»!»
Остальные могли думать разное, но Мерфи хорошо знал цену полицейской снисходительности, чертов коп хотел заполучить дармовых стукачей, только и всего.
Этими размышлениями Гай пытался растравить собственную неприязнь к легавому, но чувствовал, что злость уходит безвозвратно, песком просыпается сквозь пальцы, только что была целая пригоршня, а теперь пусто. То ли пролитая Кассиди кровь их примирила, - трудно ненавидеть того, кого спас, - то ли нескладные попытки копа избежать заботливости Мэгги. Если бы между ними что-то было, легавый не порывался бы сбежать, это как пить дать. Мерфи видел сейчас проявление естественной неловкости мужчины, оказавшегося на попечении малознакомой ему женщины, а не встречу любовников, и ревность его на какое-то время притихла, как тухнет костер, лишенный пищи для огня.
Понятно, что никто раненого на прогулку не отпустит, и Уолш тут прав, и его кузина.
- Мэгги, если хочешь, я могу остаться ночевать у тебя, - предложил Гай, осознавший, что ему тоже пора как-то воспользоваться ситуацией. - Вдруг помощь понадобится, ну, мало ли что, плохо ему станет, - он кивнул на Галена, которому «медбратья»-ирландцы помогли перебраться со стола на диван и, по распоряжению хозяйки квартиры, закутали в плед. В комнате, обычно чисто прибранной, царил разгром, да уж, удружили девушке, как говорится.
Сама Мэг была занята там, что перевязывала полицейскому голову, Мерфи невольно вздохнул. Женщины добры к мужчинам только в часы страданий, все остальное время они, как кошки, себе на уме.

Взросление в бедном иммигрантском квартале накладывает свой отпечаток на жизненный опыт. Мэгги Уолш видела, как десятилетней девочке раздробило руку станком на фабрике, видела до полусмерти избитых в уличных драках мужчин, пьянки, поножовщины, синяки жен, подвернувшихся под горячую руку хмельным мужьям, вернувшихся с войны инвалидов с пустыми глазами. Она даже несколько раз помогала более старшим женщинам принимать роды. И вот уже тебе кажется, что ты ко всему готова. А оказывается, нет.
Заперев дверь за ушедшими мужчинами, Мэг, всхлипывая, опустилась на пол прямо в прихожей. Плечи ее сотрясались от беззвучных рыданий. Девушке понадобилось несколько долгих минут, чтобы успокоиться, вытереть слезы и вернуться к своему волей случая и великодушия Мерфи и его приятелей подопечному.
Склонившись над Кассиди, Мэгги подложила ему под голову тщательно взбитую подушку, В памяти мелькали лекций трехлетней давности…при ранении в голову держать ее по возможности выше… и про то, что потом обязательно поднимется температура. Ласково погладила детектива по щеке, чувствуя кончиками пальцев шероховатость успевшей отрасти уже после утреннего бритья щетины. И внезапно покраснела, - хорошо, что никто не видит, у рыжих румянец яркий, заметный, - вспомнив битву за брюки. Потому что их все равно придется снимать.
Рубаху уже не спасти, она превратилась в окровавленную тряпку и погублена безвозвратно. А у брюк и пальто еще есть шанс. Для выросшей в нищете мисс Уолш это были дорогие вещи, которые невозможно было просто взять и выбросить, не попытавшись почистить. Тем более, что других у нее все равно нет.
«Надо было попросить кузена принести какую-нибудь одежду, - мелькнуло запоздалое. - Или Гая».
Девушка покачала головой. Просить о чем-нибудь Мерфи ей не хотелось. Рассудок упрекал ее, твердил, что она слишком строга и несправедлива к человеку, искренне к ней расположенному. Но сердце твердило «нет!», и сегодня голос его был громок и властен, как никогда ранее. И снова это томительное чувство, будто стоишь на краю пропасти, один шаг и то ли сорвешься, то ли взлетишь, как птица.
Мэг проверила Кассиди повязку, не кровоточит ли шов; бинт, слава богу, оставался чистым. Потом осторожно стянула с его бедер твидовое полотно, с содроганием сердца думая о том, что если сейчас он очнется и скажет хоть слово, она от стыда сквозь землю провалится. Обошлось! Укрыла раненного пледом, отстегнула с пояса брюк детектива жетон, потом выложила горкой на столе содержимое его карманов, все нехитрые мужские сокровища: начатую пачку сигарет, зажигалку, блокнот, карандаш, носовой платок, ключи, мелочь, бумажник. Последний какое-то время подержала в руках, - многие носят там фотографии близких, - но так и не рискнула заглянуть. И ушла в ванную, зная уже по прошлому опыту, что с кровью предстоит сражение не из легких. Замочила брюки, принесла туда же пальто, - темное, с ним будет проще, - постояла, задумчиво разглядывая себя в зеркало.
В модных романах часто пишут о любви с первого взгляда. Мэгги никогда в это не верила. Ей казалось, что любовь - это постоянная внутренняя борьба, необходимость принять человека, таким, каков он есть, поддерживать и прощать. Так было у нее с Гаем. Может это и не любовь вовсе? Но ведь раньше ее это устраивало. Когда же все изменилось? Уж не тогда ли, когда она встретила восхищенный взгляд детектива Кассиди и поверила в его незамысловатое признание, что, увидев ее, он забыл, зачем пришел к Мерфи.
Теперь мисс Уолш чувствовала, что любовь существует. Просто никто не обещал, что она окажется взаимной.

Кассиди пришел в себя около одиннадцати. Попросил воды, торопливо наглотался теплого сладкого чая и снова уснул. Мэгги пододвинула к дивану кресло, свернувшись в нем преданной сиделкой. Пыталась читать и немного дремать, но большей частью рассматривала спящего мужчину. Ей нравилось смотреть на него. Просто смотреть, просто оставаться рядом. Сон раненого между тем делался беспокойным, на лбу выступила испарина. Понимая, что и тут врач, преподававший у них на курсах, оказался прав, Мэг, когда Гален попросил пить еще раз, добавила в чай порошок аспирина.

- Как вести себя с девушками из плоти и крови вы, конечно, знаете, - не удержалась от улыбки Мэгги.
- Нас учат этому в полицейской академии.
- Я именно так и подумала, детектив.
Она, наконец, полностью отпустила чашку, снова ощутив приступ той томительной неловкости, которая одновременно пугала и  завораживала, опасно лишая девушку всегда присущей ей рассудительности.
- У вас температура поднялась, Гален. Поэтому пейте чай. Там жаропонижающее, вам станет легче. И еще. Если вы сейчас не допрашиваете меня, можете не называть меня так официально, как мисс Уолш или Маргарет. Мэгги. Так будет лучше. 
Когда все местные газеты запестрели заголовками о пожаре в детском саду на Флетбуш Авеню, Мэг часто размышляла о том, что произошло после ее звонка Кассиди. На месяц запоздавшее признание было приятным, и в то же время удивляло. Неужели он и правда думает, что она кого-то спасла?
- Вы могли бы рассказать мне об этом раньше, Гален. Я тогда так волновалась за вас! - мягко упрекнула она полицейского. - А теперь буду волноваться еще больше.
- Это просто неприятная случайность, мисс Уо… Мэгги.
С легким раздражением попытался оправдаться Кассиди. Какая-то часть его рассудка нашептывала, что глупо попрекать судьбу за такой своеобразный поворот, потому что за внимание и заботу такой девушки, как Мэгги Уолш, никакой крови не жалко. Но мужской гонор твердил иное, и ирландец злился на то, что оказался слабым и не справился с ситуацией, к которой должен быть всегда готов любой уличный коп. Злился, конечно, в первую очередь на себя. Но, немного, и на весь мир тоже.
- Сам не понимаю, как я так дешево попался, - пробормотал он. - Обычно я могу постоять за себя. И волноваться не о чем.
- Неприятная? - тихо повторила Мэгги, внезапно принимая в сердцах сказанное на свой счет. - Я понимаю, что вам неприятно оказаться тут, к тому же быть обязанным жизнью такому, как Мерфи. Ведь на самом деле это он вас спас, а вовсе не я. Гай - хороший человек, я хочу, чтобы вы это знали. Мне рассказали, что произошло, и я могу представить себе, как это выглядело. Но я не сомневаюсь, что все это… как вы говорите… неприятная случайность. Мерфи - не бандит и не убийца.
- Человек, которого вы любите, не может быть плохим, я уверен.
Она с такой пылкостью защищала своего дружка, что все радужные надежды Кассиди мигом его оставили. Ну и поделом, лимит глупости для одного дня уже исчерпан. Подумаешь, девушка посмотрела ласково. Да ей просто жаль тебя, дуралея, с разбитой башкой и дырой в брюхе!
Мэгги вскинула на детектива изумленный взгляд. Человек, которого она любит? Тут самой бы в пору разобраться со своими чувствами, но со стороны… Со стороны, наверное, все выглядит намного проще, людская молва давно поженила их с Мерфи, с чего бы Галену думать иначе? Объявить, что она не любит Гая, или любит его, как друга или брата, или еще какую-нибудь глупость сморозить? Нужно ли?
- Я живу одна, - мисс Уолш коротко пожала плечами.
- Ну и зря, - не понял намека Кассиди. - Если он вам так дорог, самое время удержать его… от какой-нибудь новой ошибки. Знаете, мой отец… он в общем не подарок, но мать всегда знала верные слова, чтобы направить его на верный путь. Даже не могу представить их по-отдельности. Это я говорю к тому, Мэгги, что близкая женщина многое решает в жизни мужчины. Куда больше, чем нравоучения легавого, во всяком случае.
Он, конечно, был прав, да он и сама думала именно так, до того мига, когда…
- У вас хорошая семья, Гален? Большая и дружная, да? Я почти не помню своего отца, за нами с матерью присматривал дядя, отец Уолша, вы его знаете, - Мэгги невольно вспомнила их первое знакомство, тот момент, когда Мерфи отрекомендовал ей Кассиди, как «ублюдка, что сломал челюсть ее кузену». - Кузены всегда были невыносимы, да и Гай - человек сложный. Я живу одна, - повторила Мэг упрямо. - И вы можете оставаться у меня столько, сколько это будет необходимо.
- Обещаю, что не стану злоупотреблять вашей любезностью, Мэгги, - заверил детектив. - А теперь, пожалуйста, ступайте спать. Скоро рассветет, а вы еще не ложились.
- Да, конечно.
Изгнанная из кресла, Мэгги перебралась в спальню, но уснуть так и не смогла. Лежала и смотрела, как светлеет небо за окном и удлиняются тени. А потом подал свой пронзительный голос дверной звонок.

/Написано совместно/

Отредактировано Maggie Walsh (2018-12-17 01:33:57)

- Нет, - Мэгги растерянно улыбнулась в темноте. - Детектив отослал меня спать. Непросто спорить с полицейским, даже когда полицейский в одном исподнем и едва жив.
После ночного разговора чувства и мысли мисс Уолш находились в совершенном беспорядке. Она никогда не желала Мерфи зла, видит Бог, она и правда любила его, нежно и преданно, как любила бы родного брата. Но лишь почувствовав в крови терпкий жар настоящей любви, поняла, чем эти два разных чувства, оба называясь и оставаясь любовью, разительно отличаются друг от друга. Слова Галена о том, что только она, Мэгги Уолш, сможет удержать Гая от новых ошибок, жгли девушку незримым клеймом. Оставив его, она не просто разобьет Мерфи сердце, что если именно она своим решением подтолкнет его на кривую дорожку преступлений? Многие, слишком многие, отчаявшись выбраться из нищеты честным трудом, уходили в банды, мисс Уолш прекрасно это знала. Оступится Гай, за ним потянутся его приятели, значит, и ее родичи тоже. Что же делать?
Мэг не находила ответа, а рядом, как на зло, не было никого, кто мог бы напомнить ей, что взрослые люди сами несут ответственность за свою судьбу, и, жертвуя своим счастьем, никого не сделаешь счастливым.
Наконец, она решилась.
- Гай, мне нужно сказать тебе кое-что. - Вне всяких сомнений правильный и необходимый поступок почему-то давался Мэгги с большим трудом. - Попросить прощения. За то, что я думала о тебе… не слишком хорошо. За то, что мне начало казаться, что ты намерен уподобиться тем сомнительным «храбрецам», о которых так часто пишут газеты, искать легких денег и зарабатывать на жизнь кулаками и и угрозами. Но вчера… Вчера я поняла, что ошибалась. Спасибо тебе за то, что ты не бросил детектива Кассиди в беде. Это по-настоящему благородный поступок, правда. Я горжусь тобой!
Приподнявшись на цыпочки, она благодарно коснулась губами скулы Мерфи. По-хорошему, ей бы поцеловать его иначе, и не в щеку, но на этот последний подвиг душевных сил у мисс Уолш просто не хватило.