«Трефовый валет» оживал, как правило, к вечеру. Зажигались поярче огни, щебетали девочки из кордебалета, обсуждая поклонников и предстоящее выступление, взад-вперед сновали официанты, на кухне и вовсе творилось сущее светопреставление, и только за тяжелыми дверями кабинета миссис Голд сохранялись тишина и спокойствие.
- На сегодня, пожалуй, достаточно, Эрик, - Дана отложила в сторону тяжелый гроссбух, который они вот уже битых два часа просматривали Папочкой Гольцманом. Пока все сходилось, и стоило бы этому радоваться, но какое-то  тревожное предчувствие не покидало Дану с самого утра. Как большинство итальянцев, миссис Голд, урожденная Моретти, была суеверной. И хотя отец ее смеялся над суевериями матери, однако зачастую прислушивался к её чутью.
- Дана, душечка, ну можно я возьму…, - сидевшая до сих пор в одном из мягких кресел, обитых кожей, Рокси моментально принялась щебетать о чем-то своем. Мисс Харт пользовалась рядом привелегий, в том числе и торчать в кабинете Даны в нерабочее время, поскольку не смотря на всю наносную простодушность, соображала она неплохо и иной раз подсказывала действительно стоящие вещи.
- Позже, милая, ступай. Пора готовиться к шоу, - мягко ответила Дана, облокачиваясь на спинку кресла. Рокси знала, когда стоит настоять на своем, а когда можно и промолчать, поэтому молча вышла, аккуратно прикрыв за собой двери. Когда бархатные портьеры сомкнулись за спиной дивы, Дана обратилась к мистеру Гольцману. Тот выглядывал из-за гардины, что-то внимательно рассматривая в окне.
- Так вот, по поводу этой маленькой проблемы…я думаю, нужно посоветоваться с кузенами, как ты считаешь, Эрик?
- Миссис Голд, боюсь, у нас гости, - судя по тону правой руки, гости были не то что бы нежелательными, скорее неожиданными. Дана неспешно поднялась со своего места, обошла стол и так же осторожно выглянула из-за гардины, что же там такого происходит на улице, что Папочка забеспокоился.
- Интересно….что ему могло здесь понадобиться? – протянула итальянка, с нескрываемым интересом рассматривая высокого мужчину, лицо которого ей было знакомо. Не лично, нет, что вы! Уж в очень разных слоях океана, что зовется Нью-Йорк, они плавали. Мистер Ротштейн владел целой сетью собственных заведений, и наивно было бы полагать, что в «Трефовый валет» его привело банальное желание пропустить стаканчик-другой, да полюбоваться полуобнаженными девицами на сцене.
- Что ж, мистер Гольцман, - меда в голосе Даны поубавилось, зато появилась характерная жесткость, - я думаю, что такого гостя мы должны принять со всей широтой итальянской души. Проследите, что бы мистера Ротштейна встретили как полагается, проводили ко мне сюда, и что бы нас никто не беспокоил.
- Не извольте беспокоиться, миссис Голд, все будет сделано в лучшем виде, - потирая ладошки, Папочка выкатился за дверь, встречать гостя. Дана же подошла к зеркалу, поправила волосы и едва заметно улыбнулась собственному отражению. С чем бы мистер Ротштейн не пожаловал, они сумеют договориться. Мужчина и женщина всегда могут договориться, не так ли?

- Миссис Голд, господин Ротштейн, - протягивая для приветствия руку, поправила гостя Дана. Она внимательно рассматривала того, кого ранее видела лишь на страницах газет, да может раз или два издалека. В темных глазах итальянки блестели характерные огоньки, при виде которых кузен Витторио бы нахмурился, Папочка – всплеснул руками и тяжело вздохнул, а Рокси – захихикала. Впрочем, эти лица участия в мизансцене не принимали, посему Николай мог сам попробовать догадаться, что бы это значило. А когда мужчина пожмет руку хозяйке варьете, если пожмет, то сможет оценить, что хватка у той отнюдь не женская, и такие обманчиво-слабые на первый взгляд пальчики отнюдь не слабы.
- Естественно, - Дана опустилась в собственное кресло и жестом предложила гостю присесть в похожее, стоявшее возле ее рабочего стола.
- Естественно, - повторила она, продолжая рассматривать гостя, отмечая те маленькие детали, благодаря которым складывается цельный образ. При этом Дана старалась делать это максимально ненавязчиво.
  – Кто же не слышал о Николае Ротштейне, владельце сети казино? И тем приятнее видеть Вас у себя в гостях. Виски? – не дожидаясь согласия, Дана нажала железную кнопку звонка, и практически сразу в дверях показался один из официантов. На серебряном подносе с монограммой заведения имелось все, что может понадобиться для непринужденной беседы, в том числе тумблеры, лед и хрустальная пепельница.
Официант безмолвной тенью проскользнул к столу, отточенными движениями поставил принесенное, наполнил бокалы, если гость согласится на виски, а затем так же беззвучно исчез. Дана проводила его взглядом, отметив про себя, что Ли, как всегда, безукоризненно понимает, что от него требуется. Пожалуй,  стоит выплатить парню премиальные, Дана вновь тепло улыбнулась Николаю, предоставив тому первому заговорить об истинных причинах, приведших его в заведение. Не начинать же щебетать о погоде и природе, поскольку явно не за этим он сюда пришел.
Тем временем Даку было предложено присесть за одним из лучших столиков, и хорошенькая официанка поспешила принять у него заказ, который, естественно, пойдет за счет заведения. Папочка уж проследит за этим.

Дана внимательно слушала все, что ей говорит мистер Ротштейн и не менее внимательно наблюдала за ним. Хорош, что не говори, хорош. Чувствуется стальная хватка, позволившая ему подняться высоко. И если бы не семья, Дана, не задумываясь, согласилась бы иметь такого покровителя, причем не только в деловых вопросах. Взгляд темных глаз итальянки медленно, но ненавязчиво, скользил по фигуре мужчины.
Взгляд же Николаса итальянка выдержала без труда, ответив ему столь же пристальным, что, казалось, Дана хочет прочесть все то скрытое, понять, кем же на самом деле является Николай Ротштейн. Когда же мужчина наконец-то умолк, Дана заговорила:
- Мне приятно слышать, что Вы столь высоко оценили мое скромное заведение. И да, мы наслышаны, что в городе вскоре ожидаются некоторые проблемы. Я, безусловно, ценю Ваше предложение, но позвольте Вас спросить, мистер Ротштейн, что для Вас значит семья? – Дана сделала маленькую паузу, с едва заметной улыбкой наблюдая за собеседником, а затем продолжила:
- Мы, итальянцы, очень привязаны друг к другу, семья много для нас значит. И как бы мне не лестно было Ваше предложение, в настоящее время я не готова его принять. Однако мне хотелось бы считать Вас нашим другом, мистер Ротштейн. Нью-Йорк – это большой океан, где хватит места и акулам вроде Вас, и маленькой рыбке вроде меня. Так почему бы нам просто не подружиться?  Еще виски?
Последняя фраза сопровождалась многообещающей улыбкой, за которой пряталось понимание того, что вряд ли мистер Ротштейн согласится на ее предложение. Но кто не пробует – тот не пьет шампанского. А Дана любила рисковать.

Мягкость улыбки Николая Дану не обманула, ведь главное было то, что говорили глаза мужчины, а отнюдь не его губы. А глаза говорили о многом, и в них явственно читалось, что без устраивающего его ответа мистер Ротштейн из «Трефового валета» не уйдет. Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет. Ссориться в намеренья Даны не входило, поэтому попробуем договориться. Главное – выиграть немного времени, так что итальянка чуть склонила голову набок, рассматривая мужчину, и поинтересовалась будто бы невзначай:
- Вы всегда так восхитительно…настойчивы? – медово проговорила Дана. Как говорила бабушка Моретти, на сладкую бумагу прилипает больше мух, чем на уксус, а в семье Даны было принято уважать старшее поколение и некоторые их заветы соблюдать свято. Взгляд карих глаз итальянки чуть дольше, чем того требовали приличия, задержался на губах собеседника, она выдержала небольшую паузу и продолжила:
- А знаете...приходите сегодня вечером к нам на ужин. Я всего лишь слабая женщина и не могу так сразу оценить всех преимуществ Вашего предложения, поэтому была бы крайне Вам признательна, если бы мы потолковали об нашем маленьком дельце еще разок. Так я жду Вас часам к восьми?
Последняя фраза была произнесена полувопросительно-полуутвердительно, достаточно мягко, но в тоже время настойчиво, давая понять, что отказа миссис Голд не потерпит. Карие глаза все так же неотрывно смотрели на Николая, и на самом их дне блестели веселые золотые искорки, говорившие «Ну же, поймай меня, если осмелишься». Жесты мужчины явственно говорили о том, что Дана его заинтересовала не только как деловой партнер, и миссис Голд не могла этого не заметить. Станет это преимуществом в дальнейшем сотрудничестве или препятствием – покажет время.

Похоже, что владелице «Трефового валета» удалось озадачить неожиданного визитера. Николай на приглашение ответил не сразу, но зато его ответ полностью устроил Дану. Вначале ужин с кузеном, в тесном семейном кругу, а затем уж деловое знакомство. Впрочем, как отреагирует Лучано, Дана заранее предсказывать не решалась. По ее собственному мнению предложение было неплохим, но окончательное решение в любом случае будет принято совместно с Вито.
Прежде чем предложить новый вариант, Дана небрежно перевернула лист ежедневника, лежавшего перед ней на столе. Ежедневник был не из дешевых, впрочем, как и все в этом кабинете. Миссис Голд пробежала глазами записи и только после этого сказала:
- Тогда как насчет завтра? То же время и на этом же месте, - весело проговорила миссис Голд и, не дожидаясь согласия собеседника, сделала какую-то пометку на листе бумаги. После чего Дана нажала на железную кнопку звонка и в дверях тут же появился папочка Гольцман. Надо полагать, подслушивал, без этого в их маленьком бизнесе никак.
- Мистер Гольцман, будьте так любезны, проводите мистера Ротштейна и его друга. Я рада знакомству с Вами и надеюсь увидеть Вас завтра, если никакие обстоятельства непреодолимой силы не помешают Вам, мистер Ротштейн, - Дана протянула Николаю руку, обменявшись с мужчиной прощальным рукопожатием.
А после того, как за импозантным гостем, вокруг которого уже вился Папочка, закрылась дверь, миссис Голд потянулась к телефону, подняла трубку и попросила соединить её вначале с одним номером, затем с другим. Заручившись согласием Вито поужинать, Дана позвонила домой и обговорила с Анной Лукрецией меню сегодняшнего ужина. Неприятности лучше перевариваются на сытый желудок, а хорошее настроение Вито – залог решения всех проблем, в этом Даная Голд, урожденная Моретти, не сомневалась.

Долго ждать на крыльце Вито не пришлось. Дверь практически сразу бесшумно распахнулась, и на пороге появился Андреа, выполнявший в доме Моретти обязанности дворецкого и охранника. Хмурое выражение лица, призванное отпугивать незваных посетителей, при виде Вито сменилось уместной серьезностью.
- Добрый вечер, синьор Лучано, - Андреа пропустил Лучано в дом и аккуратно закрыл дверь. В небольшой, но хорошо освещенной прихожей появилась молоденькая горничная в темном форменном платье и белой наколке, делавшей ее похожей на медсестру. 
- Добрый вечер, синьор Лучано, - пискнула девица, принимая у мужчины, свертки и вино, а затем шляпу и пальто. – Синьора и старшая синьора ждут Вас в гостиной. А я пока почищу Ваше пальто, погода-то совсем портится.
- Иди отсюда, болтушка, - низкий голос с хрипотцой вмешался в беседу. В прихожей появилась донна Романа, занимавшая в доме позицию домоуправительницы и компаньонки тетушки Анны-Лукреции по совместительству. При появлении домоуправительницы, горничная смешалась и бесшумно испарилась вместе с пальто и свертками. Надо полагать, что содержимое их, как и вино, вскорости окажется на столе. Конечно, именно то, что Вито сам предполагал вручить родственницам.
- Позвольте, я провожу Вас, синьор Витторио, - донна Романа, не смотря на многолетние отношения, связывающие ее с семьей Моретти, была крайне церемонна. И когда Вито поднимется по лестнице, ведущей в комнаты, домоуправительница будет следовать за ним по пятам, развлекая  гостя подобием светской беседы, главной темой которой будет все та же погода и удивительные холода, совсем не то что в Италии.
Гостиная, в которой Вито будет ждать Даная и тетушка Анна Лукреция, была обставлена темной мебелью. В камине потрескивал огонь, тускло поблескивало содержимое тяжелого хрустального графина с виски, негромко играл патефон. Словом, гостиная являла собой своего рода тихий остров, за бархатными портьерами которого так приятно скрыться от невзгод!
- Ну наконец-то, - чуть насмешливо протянула тетушка Анна, когда Вито появился в гостиной. – Негодный мальчишка, чем же ты был так занят? В наказание будешь есть остывшую лазанью, - тон, которым были сказаны эти слова, мог обмануть постороннего, но близкие люди знали, что за ним скрывались крепкие семейные отношения, которые не так-то просто разорвать.