1920. At the Dawn of Prohibition

Объявление

Нью-Йорк ревущих 20-х приглашает всех поклонников не слишком альтернативной истории с элементами криминального детектива. Джаз, немое кино, становление организованной преступности и борьба с ней.
Неон сверкает, исправно поступает конфискат, и все желающие прикоснуться к эпохе, проверить глубину Гудзона или вершить дела под дробный звук пулемёта в возрасте 18+ всё ещё могут это сделать. Присоединяйтесь!
По любым вопросам можно обращаться в гостевую книгу.
⦁ много изменений в правилах проекта, администрация рекомендует с ними ознакомиться;
⦁ говорим добро пожаловать обворожительной фройляйн Фабель и желаем ей приятной игры;
⦁ приветствуем настоящего ковбоя из Техаса Гарри Грейстоуна и очаровательную Мэри Воронцову. В нужных появилась заявка на брата Мэри, спешите успеть и занаять роль доблестного русского офицера, которому предстоит познать все тяготы эмиграции;
⦁ и снова в наших немногочисленных, но очень стройных рядах пополнение. Мистер Герш Бронштейн, добро пожаловать и приятной вам игры;
⦁ обновился шаблон рекламы на зимне-праздничный вариант;
⦁ приветствуем нашего новичка Ллойда Макбрайна, желаем ему вдохновения и захватывающей игры;
⦁ тестируем новый дизайн, просьба информировать администрацию о всех багах или некорректной работе скриптов и форума;
⦁ с 5 ноября 2018 года игра возобновляется.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » 1920. At the Dawn of Prohibition » Сыгранное » New York, new life, new rules


New York, new life, new rules

Сообщений 1 страница 17 из 17

1

Если Рим столица Италии, то Нью Йорк — столица мира! ©
https://em.wattpad.com/3f61d00f61145820bd4f8cae180e6f9b37185fba/68747470733a2f2f73332e616d617a6f6e6177732e636f6d2f776174747061642d6d656469612d736572766963652f53746f7279496d6167652f393866415a2d675a5858714931673d3d2d3532353730353931342e313530633563386233613464383166363336313332303835393231332e676966?s=fit&w=720&h=720 http://sd.uploads.ru/biOkZ.gif

Участники: Harry Graystone & Marie Vorontsova;
Время и место: середина июня, 1919 г. Порт Нью-Йорк.
Погода: Жарко и душно, как перед дождем, небо заволакивает тяжелыми тучами.;
Когда утратил всё, что имел, отправляешься на поиски лучшей жизни. 

+3

2

За три часа до прибытия лайнера. Порт НЙ.
Жара. Парит до невозможности. Вот же погодка, мать ее, трижды! С Атлантики, вроде бы и как бризом тянет, обдувает. Вроде даже не потеешь. А к коже все липнет.
- Дождь будет, вот чую своей задницей! - это Хью Гласс. Вечно он все задницею чует. Выдать, она у него ясновидящая. И более разумная, чем плешивая голова. Вот почему постоянно кидают его ко мне, или наоборот? Меня к нему? Гласс лентяй еще тот. И вечно ноет, что колени болят, руки трясутся. От выпивки у него трясется все! Нет, вот если за стаканом, так куда эта дрожь и девается? Вру... В такие моменты, его вообще дергает, как затворную раму "Льюиса". А ведь нельзя, чертовому желтушнику! Лет на десять старше меня, а выглядит эта плешивая рожа, словно ему все шесдесят восемь, и еще семь месяцев и три дня... И еще три дня... До смерти. "это мануфактура виновата..." Это глотка лужженая виновата! Вот уж кого не жалко и капли. Единственное достоинство, этой оплывшей рыхлой туши, (для меня, кстати, как раз и недостаток), это то, что Хью выше меня, дюйма на полтора... Иначе его бы вообще никто не брал в укладчики... Но вот кому "повезло", с этим (дважды), так это его напарнику. Ну, то есть мне... Он же ста фунтов мешок на уровень груди не подбросит. А нужно - выше головы. Тащи, парень и мешок, и этого ханыгу. Вот же, фарт...
- Если будешь и дальше так работать, когда нибудь, кто-то сломает тебе грабли,- Хэнк Тайлер. Крепкий еще такой мужик, хотя и старше от Гласса. Вот его бы в напарники... Жаль, Хэнк невысокий... Но основательный такой, неторопливый. Откуда-то из Род Айленда...говорил, но я запамятовал. А переспрашивать есть ли смысл? Думаю, глупо. Хотя Тайлер когда-то рассказывал, что рванул сюда, подзаработать денег... Подзаработаешь здесь, держи карман шире...
Одежда грязная, жирная. Липнет к телу... Неприятно. Кожа чещется, словно в клопятнике спал. Хотя, не сплю в ночлежках. Лучше уж отдать эти лишние пять долларов, за тот мышиный угол, что снимаю, чем лечиться потом. Довелось переночевать несколько раз в таком веселеньком месте... Черт, даже в окопах и то вши более мирные. Может, потому что их там контузило? Здесь же, свои, родные, и как родного, до самого мозга костей, минуя твердые участки. Думал с ума сойду... Пришлось потом с ними повозиться... И это слава богу, что пронесло. А мог бы еще чью-то заразу подцепить... Сифилис,  или тиф. Холеру какую... Говорят, что передается, через кровь...
Четвертый подносящий, студент Виктор. То ли поляк, то ли чех. Может еще кто... Говорил, что приехал сюда учиться... Мастер заливать. Учился бы в Европе. Над ним иногда можно подшутить, если есть настроение... Безобидный худощавый парень, лет двадцать. Вот фамилия у него какая-то... Вывернутая не туда. Кривоц... Кравоце... Кра... Кривошер...тьфу... Короче не важно. Студент не по тому, что в грудь копытами стучал. Просто, когда ни спроси, что вчера делал - говорит, что читал. Наверное, социалист. Если честно... Да мне на всю эту политику наплевать. Хорошо устраивать митинги, если брюхо набито нормальной едой... А тут, на каждом углу кричат, что мы победили, и что теперь Гансы нас кормить обязаны, с репатриации... Вот только... Может и накормят Ротшильдов, Рокфеллеров. А дуракам, вроде меня - новый налог, на восстановление экономики. Временный. Который потом забудут снять. Да поднимут цены, на пару - тройку центов... На то на это... Так смотри и набежит...
- Пошевеливайтесь, доходяги! - о, это Джон Вейстон. Та еще скотина... Хотя, на нас голос особо не повышает... Скорее заигрывает, жирный ублюдок. Иногда думаю, что зря я тогда нож отобрал у того ирландца... Ну, вот честно - зря. Лучше бы он пропорол ему печень. Одной гнидой больше, одной меньше...
-  Еще семь, - вытирает пот студент. Понятно, значит завершаем укладку... Раньше еще как-то считал... Сколько еще фунтов, сотен, тысяч... Вот такая привычка, после войны... Вернее во время... Когда сидишь в луже, на дне окопа и считаешь про себя... Так менее страшно, под артобстрелом... Считаешь себе, считаешь... И вроде бы и осколки тебя обходят... Думают, что свихнулся... А сумасшедших ничего не берет... Ни испанка, ни тиф, ни осколок... Вот только блохи... Блохи кусают всех...
- Вира! - что все уже? Даже не заметил, как закончили укладку. Сколько там? Тысяч двенадцать фунтов осталось.  На вскидку...  И получим с парнями, по полтора доллара, за четырнадцать часов таскания мешков и погрузки на корабль... Жарко, чтоб его... Пока кран перебрасывает груз, отдыхаем... Вот Демиэн, русский, говаривал, что в трюме работать - вообще полная задница... Хоть и прохладнее, но не продохнуть... А здесь, хоть бриз немного... Правда воняет, от моря тухлою рыбой... Кто мне говорил, что там портовая служба задержала какой-то сейнер? Короче, все что в трюме - то протухло... Вот мужикам на нем повезло, этим дышать... В порт их не пускают... И в море тоже... Так и стоит уже вторые сутки на рейде... Воняет на все стороны, так, что скунсы в Кентуки, свои бы носы в задницы засунули... Попали ребятишки, по полной... Дня два стоять будут еще, пока раскачаются, что с тем сейнером делать. Если, конечно, не случится чего...
- Убирается... - а? Студент пялится в море... - корабль убирают с места! - да, точно. Вонючка пары разводит... Дым такой, что явно в топку и рыба полетела... Какого им лешего не имется?
- Сегодня британец не приплывет,- Хью. Опять заводит одну и ту же шарманку. Странно. Вот нас сейчас четверо грузчиков, пялящихся на то вонючее корыто, стоящее в добром десятке кабельтовых. Одинаковые и все таки - разные. Просто отлично. Четыре различных характера. Пессимист, реалист и оптимист... (студент еще во что-то верит,хорошее), ну и я... Вероятно четвертый, неизученный наукой объект... Человек, которому, по сути, наплевать на все. Не трогайте...
- Нет приплывет. Он и так опаздывает. Должен бы быть еще вчера...
- ну, если будем стоять и смотреть... Думаю что не успеим догрузить, как он уже и развернется. Нет, ребятки, давайте пошевеливаться. А то пропустим параход! Если конечно это из-за него сейнер убирают.
- А из-за чего же? Там богатые европейцы приедут, посмотреть на твою бабушку, а там такая вонючка под боком... Дамы, потеряют сознание, и вот так вскинув руками, - студент демонстрирует, под наши улыбки, - свалятся в объятия своих кавалеров! Ах-ах-ах! О, панэ, я зомлэвша, то така незграбна... Пан повынэн на мне жонытысь!* (Виктор Кравцейшейцев говорил по польски).
Ржом, как мустанги... Даже Гласс, со своею вечно замученной рожей расплывается в улыбке. Глупости, дурачества, но работать веселее.
- А что ты там пролепетал, студент? - спрашиваю. Любопытно же. Хотя смешно было и без слов, а как этот худой парень изображал девушку и пищал тонким голосом.
- Ай, не важно... - ну да.  Какая разница? Нам еще минимум четыре загрузки и на пирс, встречать лайнер. Это неплохое подспорье. Перенести грузы пассажиров, за пару мелких монет. Те же пять-десять центов на дороге не валяются. А если повезет...  Можно и три, четыре раза обернуться. Главное быть первыми. Гласс с нами не пойдет... У него рожа... Понятно и так...  Да и нужно будет слегка потолкаться. Не одни мы такие умные. Нет, конечно, местные бродяги и всякое ворье шустрее, но не на этот раз... Пару месяцев назад, грузчики объеденились и выгнали с пирса эту рвань. А кто решил, что против - искупался тут же. Чего, а воды в море много. Не жалко! То, что потом, между собой будем ругаться, за каждого жирного карася, (ну, щеголи там всякие, франты, дамочки престарелые, (о тут особая статья, правда не по нашей части. Им чем моложе, тем лучше), то уже наши заботы. Разберемся по-свойски... Главное только успеть с погрузкой... И туда не опоздать...
- Майна!- машет старший руками, указывая чтобы спускали сеть...

Отредактировано Harry Graystone (2019-06-24 16:28:33)

+4

3

Парень, который видит Америку первым, есть на каждом судне. И не думайте, что это случайность или оптический обман. Это – судьба. Это те люди, для которых этот момент отпечатан в жизни. Даже когда они были детьми, достаточно внимательно вглядевшись в их глаза, можно было увидеть её, Америку.
– Америка! Америка!!!!
Громко кричит парнишка и подбрасывает над головой кепку, а поймав её, начинает размахивать над головой, описывая широкие круги. О, этот крик ждут почти все пассажиры «Королевы Виктории», покинувшей  Плимут,  и других суден, отправившихся в опасное путешествие из Старого света, чтобы перейти Атлантику и бросить якорь у берегов Северной Америки. Таинственный, неизведанный Новый Свет манит, завлекает. Он притягивает искателей лучшей жизни, решившихся покинуть родной дом, как пламя свечи притягивает мотыльков. Они знают, что могут погибнуть, но всё равно летят на этот опасный свет.
А что же влечет меня? Юную Марьяну Воронцову, лишившуюся всего, дома, семьи, друзей, поклонников. Последние несколько лет  – сплошная круговерть для меня, и даже в этом калейдоскопе я сумела остаться озорной и веселой. И даже новость о путешествие с отцом в Новый Свет, где предстояло найти родственников по бабушкиной линии, я восприняла, как увлекательную авантюру. По крайней мере, так было вначале. Сейчас же я, наверное, единственный пассажир «Королевы Виктории», который не радуется этому крику, что подхватила толпа на палубе.
– Америка, Америка, Америка!!!
Доносится ото всюду, а я растерянно озираюсь по сторонам в поисках кого-то, кто мог бы обнять, прижать к широкой груди и сказать, что там, в этом неизвестном мне Эльдорадо под названием Нью-Йорк, всё изменится непременно в лучшую сторону.
Отца не стало спустя несколько дней нашего путешествия. Он не появился к ужину, и я решила, что ему просто нездоровится, постучала в каюту, он не ответил. Обратилась к стюарту, но тот заверил, что беспокоиться не стоит. А когда на утро отец снова не ответил мне, я пошла к капитану и попросила вскрыть каюту. Отца не было, как и бумаг в его саквояже. Да и остальных вещей. Но куда можно было исчезнуть посреди океана? Я не хочу сейчас вспоминать, где и как обнаружили тело, и сколько ран было нанесено Алексею Павловичу. Бедный батюшка! Разве он заслужил подобной участи?! Единственным утешением может служить вера, что он воссоединился с матушкой, ранее почившей. Капитан уверял меня, что преступника непременно поймают и предадут честному суду, и выписал мне временное удостоверение личности, сверившись с корабельным журналом, куда были внесены все пассажиры, взошедшие на борт. Официально взошедшие. Сколько пряталось нелегалов в трюмах, одному Богу известно. А может, убийца моего батюшки ежедневно появлялся в одном со мной салоне и тайком насмехался над безутешной сиротой. У меня не осталось никого. Вестей от братьев не было на тот момент, как мы с отцом покинули Туманный Альбион. Теперь и отца не было.
– Америка!
На нижнюю палубу высыпали пассажиры. Они толкались, веселились, хлопали друг друга по плечам, спинам, обнимались. И пусть у них была изношенная бедная одежда в заплатах, они были счастливы. Но не я, пассажирка первого класса, еще недавно позволяла себе выйти в салон в красивом платье, утягивающем талию [пусть не по моде], ловить восхищенные взгляды и принимать комплименты от кавалеров. Мы танцевали свинг и фокстрот, но… Как только батюшки не стало, все кавалеры растаяли, как рассветный туман под лучами восходящего солнца. Кому нужна такая обуза? Даже на погребальной церемонии присутствовали только я и члены команды. И тело моего отца, затянутое саваном, отправилось к морскому дьяволу.
– Так будет лучше, – сказал капитан, прижав меня, еле сдерживающую рыдания, к своей груди. – Он умер в море, так пусть море и станет его последним пристанищем. Крепись, дитя, это не последние твои испытания.
Кораблю шумит. На верхней палубе разливается по бокалам искрящееся в солнечных лучах игристое, и дамы и кавалеры обмениваются поздравлениями по поводу успешного прибытия в порт назначения. А то, что нескольких пассажиров не досчитались, а среди них и мой отец, для них не имеет никакого значения. Это  только моё горе.
Человеческая река плывет по трапу – пассажиры сходят на берег. Их всех ждет таможенный контроль, где будут расспрашивать, кто и зачем прибыл в порт Нью-Йорк, а я даже на этот вопрос не смогу ответить. Что меня ждёт здесь? Медлю. Я не боюсь сойти на берег, но я страшусь неизвестности. Ни рекомендательных писем, ни адресов родственников, ни паспорта или дипломатической депеши. Есть только имя, да и кто поверит на слово какой-то сироте.
– Марьяна Алексевна, – окликнул меня капитан «Королевы Виктории». – Погодите минуту. Не спешите. Я подготовил вам документ для выхода в порт.Вам придется обратиться в таможенную службу для получения документов. 
И вот я, подколов булавкой шляпку, стою на трапе, со мной немногие уцелевшие вещи. Даже смешно. В Санкт-Петербурге мы вечно с маменькой ссорились, потому что платьев, лент, шляпок, белья тончайшего шелка, ласкающего нежную кожу, было слишком много. А сейчас все мои пожитки вмещаются в пару чемоданов и шляпных коробок. Но всё замечательно, я собираюсь сойти. Решительно. Без колебаний. Палуба постепенно пустеет, а я продолжаю стоять. Куда подевалась былая решительность? Неужто Марьяна Воронцова изменит себе? Нет! Не дождетесь! Шаг, другой. Кто-то подталкивает меня к трапу и велит посторониться. Грузный мужчина бесцеремонно ударяет меня в плечо, и я чуть не падаю, но даже не успеваю ничего ему бросить вслед – растворяется, как в тумане.
Я спускаюсь по трапу. Непривычно чувствовать под ногами твердую землю. Пусть в салоне покачивание ощущалось только в шторм, но всё же что-то переменилось. Поставив чемодан на пирс, запрокидываю голову и, щурясь смотрю на солнце.

Отредактировано Marie Vorontsova (2019-06-24 23:10:40)

+5

4

На пристани. Порт о. Манхеттен.
- Ну что, успеваем?- Гласс, похоже решился с нами двинуть. Ну-у, как говорится, его и похороны. Хотя, по-совести, носильщик из него... ну, раз напрашивается, почему и нет? Америка - страна равных возможностей. То есть, у всех равные, возможности. Ну как бы так считают. Промывают черепушку, естественно. Ну, в наших местах, дурачков не рожают. А если и родится такой - быстренько снесут на кладбище. Даже выше овцы не вырастет. Вон, у меня два младших брата и сестра померли, еще во младенчестве. Хотя сказать, что глупыми родились - так не скажешь. Просто, пока дождешься священника, когда какая-то болезнь гуляет по местности... Доктора. Нет, Мой Па, не доверял докторам. Ну, ему-то проще простого. "Бог дал, Бог взял"- ответ на все, что не случится. Есть ли далее объяснять, что на том клочке земли, я был не только лишние рабочие руки, но и лишний рот. Мать, конечно погорюет , помню, да и махнет рукой. Она там, частично мексиканка, по роду. Ну, для фермеров нашей местности - не удивительное явление. Нет, мексиканские девчонки - красавицы, конечно. Тут не отнять. Огонь!
Вода. Теплая, отдает ржавчиной. Пить противно, но вот прополоскать себя - нужно. Хотя бы частично. Все-таки, Все эти дела. Запах ... Может не понравится пассажирам. Конечно, не до парфюмов, но хотя бы чистым быть после погрузки... Оно и самому приятно. Да и нужно. Хотя бы полегче немного.
Пассажирская пристань №7.
"Королева Виктория" входит в порт. Вот вам и наглядный пример, леди и джентльмены. Насколько они равные, эти возможности... Первый, второй класс. Ну и прислуга личная, (да, видел одного хмыря. он там целую свиту притащил. Важный такой. И толпа за ним, с саквояжами, чемоданами... Короче, своих носильщиков, из за океана.
Благо дело, таких приплывает немного. И еще замечательно, что пассажиров первого и второго класса, (платежеспособный народ), выгружают на пристанях Манхеттена. Ну а после таможни, (прямо с пирсов), как раз наш маршрут подноски багажа. Пирчал - таможня. Можно и далее, но это будет не дешево. Вас там час, или три продержат. Я за это время, три-четыре раза стану в очередь.Нет, ну последних можно и подождать. Если не сильно торопишься. там хороший тариф, за простой. Но вот смысла сегодня задерживаться просто нету. Мне еще завтра на ипподром. А домой добираться... три часа пешком. (нет, конечно расчитываю на несколько звонких монеток. чтобы поехать на метро, как уважающий себя гражданин, разумеется).
Народ подтягивается. Прихорашиваюсь, прямо на ходу. Черт возьми, если бы эти лайнеры чаще прибывали, можно было бы и не носить эти грузы. А подрабатывать носильщиком. А то раз в три недели ... Извините, это не заработок.
- Эй, рыжий! О`Каллахан! Ты же мне занял очередь?!- ору, заметив знакомую красную рожу. Знакомый и близкий приятель. Три раза с ним дрались. Все ему не имется. Знает же, что по шее получит, но туда же. Постоянно дерзит и нарывается. Хотя парень, довольно крепкий. И удар, вероятно хороший. Ну, нет у меня желания на себе его испытать. Вот и приходится бить так, чтобы он не успел что-то сделать. Рожа красная, еще больше краснеет. Что-то говорит своим дружкам. Но тут главное - если попер, не останавливаться.
- Рыжий! Харт! Я к тебе обращаюсь!- расталкивая локтями толпу устремляюсь вперед. Какой же у нас народ доверчивый! Пропускает, хоть и бухтит. Наверное ждет, что будет драка. Или надеется, что двое, или больше займутся друг другом? А им больше клиентов достанется? Глупо. У нас нелегальный договор. В день прибытия лайнера - никаких рукоприкладств. Всем нужно жить, и каждый хочет заработать. А если кто-то получит под глаз, или рубаху разорвут - кто из пассажиров согласится на такого носильщика? Но наглость - оружие, и не только мое. Устремляясь вперед, невольно прокладываю дорогу, и за мною гуськом идут все остальные. Тут чем выше, тем проще пройти, так что "тараном" обычно работаю я.
- Не пускайте чумазого! Они хотят вне очереди!- и найдется кто-то умный, а? Нет, понятное дело, народ не испытывает большого восторга, когда кто-то пробирается через толпу. Ведь она начинает шевелиться, и кто шустрый и смекалистый, пробирается вперед, за нами, отпихивая менее сильных или нерешительных. Так всегда, прокладываю для троих, а кого-то задвинут назад, человек на двадцать. И из-за чего переживать собственно, всего не заработаешь.
- Отвали, мне невесту встречать!- ору, давясь от хохота.
"Невесты*", отдельная статья анекдотов. Говаривают, что молоденьких девушек шлют за океан замуж. Кто в такое поверит? Ну, может, если там знакомы давно семьями. Может какому-то лавочнику, кабатчику, пекарю, и нужна супруга. Не оспариваю. Дармовая рабочая сила. Ну, первый класс, второй, понятное дело. А "невесты" с третьего - почти все заполнят бордели. Вон, даже видно, как подъезжают на автомобилях и каретах "женихи", на пристань возле парома на остров Эллис Айленд. Потом будут шляться по тамошнему центру, для эмигрантов, выискивая помоложе, посимпатичнее. И даже женятся там же, на два дня. Особенно, если девушка одинока, и в кармане нет десяти долларов - депортируют же! Ради чего было покупать билет на параход? Чтобы почти неделю просидеть в трюме, слушая гул машинного отделения и гребного вала? И обратно? Нет, если там, по медиках не прошла, или "мелом меченная"* тогда все понятно. Ну а так - нет к кому приехать, нет 10 долларов наличности - значит "замуж". Да там, народ трепается, даже родители своих дочерей так "замуж отдают". Им же потом ехать дальше. А лишний рот - лишние расходы. А так ... вроде бы как и душа спокойна за ребенка. Пристроили. Замуж выдали. А то, что она через три-четыре дня пойдет на панель, и ее "муж" будет сутенером - дело такое.
Но это третий класс. А с нашими "карасиками и плотвой", подобное редко встречается. Второй класс- это уже приличная публика, при финансах. За первый молчим, это понятное дело. Вот сейчас эта посудина англов причалит и пойдут караси и карпы. А потом и рыбешка помельче. только успевай вылавливать.
- Слышь, техасец,- Харт шипит, как паровой котел перегретый,- Но правила - они есть. Иначе что? дойдет до ножей, и прикроет полиция всем эту лавочку,- завтра встретимся? Потолкуем?
- Нет, завтра не могу,- усмехаюсь в ответ , глядя как краснеет его физиономия, и так красная от природы и дурной крови,- Завтра я с лошадями общаюсь. Знаешь, когда на тебя посмотрю ... охота лишний раз потолковать с более умными созданиями Божьими. С лошадьми, собаками... Что обиделся? Подержи пар на пару деньков, и не сбавляй температуру. Если рожа не треснет, то я тебе ее опять розмалюю.
Ирландец недоволен, но его слова, (однозначно, рассказывает что-то , что язык мне укоротить нужно. Ну три месяца, и никакой новой фразы), Заглушает сирена подплывающего лайнера "Королева Виктория". Сзади кто-то что-то сказал. Народец ржет, а капрал береговой охраны и пару матросов оттесняют нашу толпу за линию. Совсем немного. Мы правила знаем. Да и матросам- тоже по такой жаре, потеть не положено. По уставу службы...
...Спустя более трех часов. У выхода из таможенной конторы порта.
... Последние пассажиры, уже второго класса. Мелочь, которую даже плотвой не назовешь. Хотя, я и так неплохо подогрелся... нет, определенно - мой день! попалось целых два карпа! И еще один жирный карась. Ну и даже успел провести троих из второго класса. Не густо , но на метро ... и даже можно придумать чего на ужин прилично. Черт, вот ведь фартонуло! В кармашке, за поясом, приятно трутся монеты. Нужно найти еще генделя, чтобы сменять эти шиллинги. И один соверен. Эх, жалко, конечно, но на этой оборудке потеряю... процент суки снимут не малый. Ну да ладно, все равно - приличные деньги! Я такие зарабатываю - за неделю. а тут за каких-то полтора часа. Однозначно, домой - на метро. можно даже заглянуть к тому немцу, и взять у него "банку чая". Расслабиться немного. Заработал же...
Толпа рассасывается. кто устал, кому нужно домой, у кого детишки там, женушки... вытягиваю руку, делаю "пистолет" пальцами в спину О`Каллахана:
- Пах!
- А ты еще здесь, ковбой? Думаешь, на дальнюю кого сопроводить?- Харт шкериться. (На дальнюю - это когда багаж нести до гостиницы. Многие , даже из второго класса, предпочитают носильщиков из нас, портовых трудяг, нежели такси. Это дешевле обходится. Да и после пароходика пройтись - это желательно),- так что, завтра, после работы?
- Ты глухой, или кретин, Харт? Или за тебя кораблик сложили другие?,- намекаю на то, что он эмигрант. Плевать что пять лет здесь живет, портовый докер, хренов. Это у него в порту - ежедневная работа, и оплата - раз в неделю. А у меня - "подневка". Прихожу, когда свободен на ипподроме. Если есть работа - остаюсь, если мистер Хаттонфилд,(это агент по вербовке подденщиков) укажет на ворота - беру и иду куда дальше... Как только закончилась война, сколько народу приехало в Штаты! И продолжают приезжать. Да, слышали все, что жить становится все лучше.... но все труднее найти работу, из-за наплыва рабочих рук. Кушать-то все хотят... Вот работодатели и режут расценки. До войны, говорили, грузчики получали - два доллара в день. Во время войны - два тридцать. А сейчас - один семьдесят - и то хорошо, что не меньше...
- Я конечно понимаю, что тебе на голову в детстве одели ржавый котел на башку, вместо шляпы. И ты так десять лет ходил,- беззлобно подтруниваю ирландца,- но поверь, от больной лошади пахнет намного лучше, чем от тебя...
- Струсил?
- Нет. Послезавтра, парень, послезавтра. Раньше - никак. Запомни или запиши себе на лбу. А то вдруг забудешь... и на этот раз, чтобы без ножа, понятно? А то выгонят с работы...
- Меня?
- Конечно. Им здесь однорукие докеры не нужны. А задумаешь подлость... Я тебе руку сломаю. Или ключицу... Ладно, вон видишь ту старую каракатицу? Это будет твоя компания. Уступаю. Моя - следующая. 
- А я что, зря стою?- пискляво, обиженно отзывается Гласс. Вот это номер! Оборачиваемся вместе с рыжим. И что ты задержался, а? На что надеешься?
- Ла-а-адно, уступаю,- Харт само великодушие! Да и вышедшая из дверей престарелая особа, явно не для пешей прогулки.  Слишком уж помята. Понятное дело, что там ничего и не пахнет. Максимум пол пенса, за ее саквояж. И то, скорее всего позовет последних извозчиков. Ну так и есть. Вон руками сучит, "кебмен" орет. Не, не судьба тебе, Хью! Моя очередь. Не нужно уступать, широкий ты наш! А Хью... ну немного настойчивей нужно быть. Смотри и учись!
- Добрый вечер, мисс! Позвольте...- подхватываю у девушки ее чемоданы, (легковатые, кстати), и зацепляю пару шляпных картонок,- услуги носильщика, мисс, красавицам огромные скидки, куда изволите? Я здесь весь город знаю. Вест-Сайд?

примечания.

"мелом меченная"* - при прохождении медицинского осмотра, пассажиров третьего класса, эмигрантов, обычно "отбраковывали". Метка мелом на спине означала что приезжий подлежит "депортации по состоянию здоровья". Хромые,  с психическими отклонениями, с отклонениями по умственному развитию подлежали безоговорочной депортации с 1917 года.

"Невесты"* - одиноких девушек так же депортировали обратно, и во избежание подобного, они часто выходили замуж, заключая браки прямо на таможенном пункте-распределителе о. Эллис Айленд.
Мотивация для подобного действия была из высоких моральных соображений - дабы девушки не пополняли ряды  жриц любви.
Так же существовало правило "10 долларов". Взрослый эмигрант мог быть депортирован, если у него не было такой сумы наличности.

Отредактировано Harry Graystone (2019-06-25 22:04:20)

+5

5

Надо мною ярко светит солнце, ослепляет, и перед глазами появляются яркие красные пятна, застилающие небо. И больше не видно редких облаков, проплывающих над головой в высоком синем небе. Вы когда-нибудь задумывались, почему небо  летом и весной кажется таким высоким-высоким, а осенью и зимой, словно наваливается с усталостью на землю, склоняется под грузом дождевых и снежных туч? Придерживаю шляпку, чтоб порыв ветра не унес её обратно в океан. Одну уже потеряла, как только мы покинули воды старушки Европы. Тогда еще был жив отец, он сказал, что не стоит жалеть о такой мелочи, как потерянная шляпка и обещал купить мне в Нью-Йорке обновку. Я исполню это обещание в память об отце. Только надо немного постараться, как он для меня старался всю жизнь. Мы начинаем ценить кого-то, только когда человек уходит в безвестный край, откуда нет возврата. Жалеем о безнадежно и бесследной утраченном времени, но вернуть вспять уже невозможно. Ничего не проходит бесследно.
Оглядываюсь на судно. Меня уже успели предупредить, что ждёт девушек, которых не встречают в порту родственники, но я ведь отправилась в путь не одна, и пусть у меня на руках нет паспорта, но в сумочке тяжким грузом лежат документы иного толка. Преступник так и не был пойман. Капитан салютует мне и удаляется. Растерянность. Я не знаю, куда идти, и что делать. Мне нужно в контору, чтобы пройти таможню. И как можно быстрее. Решительно направляюсь вслед за запоздалыми пассажирами. Кто-то прикрикивает на меня, мол, я такая не расторопная, медлительная и задерживаю всех. И я отвечаю, но отвечаю на родном языке – русском, – и сразу же вопросы прекращаются. Наш Тендер медленно отправляется по направлению к Манхеттену.
Люди оживлённо обсуждают что-то, в основном, это планы на будущее или же воспоминания о поездке, и только пассажиры, которым не посчастливилось стоять рядом со мной, притихли. Многие из них помнят, какую трагедию пришлось пережить. Неприятный шепоток раздается у меня за спиной, кто-то косится, кивает в мою сторону, а я стою, гордая, несломленная, упрямо вздернув голову и приподняв подбородок, расправив плечи. Я должна быть сильной, в первую очередь, ради самой себя. Мой нрав не смогли сломить строгие правила и преподаватели института, я не утратила свою юношеский задор в красном пекле революции, и я не позволю этому городу сломить меня. А мы всё дальше от «королевы Виктории» и всё ближе к новой жизни. Здесь всё будет по-новому, недаром город назван Нью-Йорк. Вот только у него тоже есть правила. Правила, которым придется следовать или погибнуть. Или попробовать подстроить эти правила под себя?
– Мне очень жаль, госпожа Воронцова. Искренне сочувствую Вашей утрате.
Меня берет под локоть щёголь с напомаженными жиденькими усиками. Пытается увести от других. Я его помню. Вначале он проявлял мне знаки внимания, а потом, когда я бегала в поисках стюарта, чтоб помог отрыть каюту отца, он просто прошел мимо, надменно взглянув на меня. И только чувство такта и воспитание не позволяет мне сразу же влепить пощечину.
– Благодарю, мистер Уортингтон, – легкий кивок головы.
– Столь хорошенькой девушке опасно одной в столь большом городе. Позвольте составить вам протекцию, – наклоняется все ближе.
Его холодные рыбьи, ничего не выражающие глаза меня пугают, отталкивают.
– Благодарю, но не стоит.
– Но вы подумайте только, что может случиться с такой милой молодой особой, столь беззащитной. Я могу не только составить протекцию, но и дать кров, а взамен лишь сущая малость. Пустяк. Поверьте, вы не прогадаете. И вы, и я извлечем выгоду.
Он говорил очень тихо, чтобы не слышали другие, и несведущий мог бы подумать, что это перешептываются влюбленные голубки.
– Я хочу вас подле себя. Это же лучше, чем попасть в бордель.
– Вы, вероятно, перегрелись на солнце, сударь, иль ваш язык поссорился с рассудком, раз вы позволяете ему произносить подобное. Я уповаю на то, что впредь мы с Вами, мистер Уортингтон, не встретимся.
Он до боли сжимает мой локоть, но звучит гудок, возвещающий, что тендер прибил к месту назначения. Мне остается лишь поставить штамп на временные документы, выданные капитаном. И снова растерянность. Куда идти? Я совершенно не знаю города, полагалась на знания отца и его решения в этом вопросе, а теперь… Испуганный птенец впервые вылетевший из гнезда. О, если бы дело было в Москве или Санкт-Петербурге. Уж я-то знала бы, что делать с этой свободой, а сейчас…
Кто-то подхватывает мой саквояж и коробки, и первая моя мысль «воришка». Нет. Это всего лишь молодой мужчина, который помогает донести багаж, но куда. Пытаюсь вспомнить, сколько у меня с собою монет, еще же предстоит расплатиться за услугу. Оставляю без комментариев это пассаж в сторону моей красоты, лишь щеки вспыхивают.
– Вы не могли бы идти не так быстро, сэр? – мне приходится идти быстрее. – Благодарю. Мне в Северный Манхеттен. Если можно, пешком. После долгой дороги на судне, стоит прогуляться, как думаете?
Стыдно признаться, но я не знаю адреса, а к тому же не могу нанять такси. А так хотя бы представится возможность рассмотреть что-то и определиться, где остановиться  и распрощаться с носильщиком. Надеюсь, он не дорого возьмёт. Не знаю, почему, ноя завожу с ним беседу.
– Так значит, вы знаете весь город?

+4

6

Вот замечание, что называется в точку. Меня действительно, что-то слегка понесло вперед, и девушка, одергивая мою ретивость, явно намекает, что здесь не стайерский забег. Притормаживаю. Ясное дело, что нужно притормозить. Это сейчас, полтора квартала, никуда не сворачивая. А потом... А потом куда? Понятно, что здесь, пока район из контор и всяких портовых учреждений, оптовых складов-магазинов. А далее? На запад, на север, на юг? Ах на север... Кстати, презабавнейший акцент. Но, как для неангличанки, говорит довольно правильно. Почему не уроженка Великобритании? Манеры... Но более верхняя губа. Что, удивлены? Она приразговоре гуду не вытягивает немного вперед, как модно среди англичан.
Черт, да пообщайтесь с мое, с иностранцами! Почитай с самого детства, еще в Техасе. Среди ночи меня разбудите и скажите любое предложение, если вы иностранец. И если я не буду с такого перепою, что язык не проверну, соображу быстро, где вы учились ходить. Тут в каждом штате свой особенности речи. Вот мы, южане, говорим более мягче, чем на севере, и более не торопливо. Слова слегка растягиваем. Если не возбуждены. Тогда, на нервах, разговариваем так, что даже искры от зубов отскакивают. Средина восточного побережья - те более тверже, север-чуть отдает другим душком. Влияние более смешанное, от иммигрантов. Вообще, это такие тонкости, которые нужно ловить "на слух". Шотландцы разговаривают так, словно горячая каша во рту. Ирландцы более горячны, жестикулируют. Англичане сдержанны. Немцы шипящие звуки делают твердыми, швейцарцы - помягче. Бельгийцы, как немцы и французы вместе. Французы... Ну, эти понятное дело, говорят как сквозь две алюминиевых тарелки. Вместо "у"  почти на "ю" вытаскивают... Это сложно все объяснить. Просто, пообщавшись с подобными людьми, можно определить их происхождение. Ну, насколько они в разговоре издеваются над слухом собеседника... С этой мисс все сложно. Есть в ней что-то итальянское во внешности, но вот манера разговора, слова, ударения... Смущает. Вот действительно не пойму. Потому и даже разворачиваюсь, чтобы определить, с кем имею дело...
Лет восемнадцати, светловолосая... Карие глаза. Нос прямой, чуть тонковатый. Скулы покатые малость, рот... Ну... Вот чем-то не по нутру. Кажется слишком маленьким. Или накрасила губы неправильно? Сейчас так не красят... Или я чего не знаю. И вообще, бледноватая какая-то. Овал лица вытянут... Есть что-то знакомое, в этом лице, какая-то капля итальянского что ли? Но капля, не более. Ну и фигура... Мягко говоря, не вдохновляет. И задок плосковат... И бюст... Так, просто красноречивый намек. Из-за жакета сказать трудновато, но... Не вдохновляет короче.
Нет, в этом плане, лучше южанок нету никого. Ну, как по мне. Может кто думает, что-то иначе, но наши техасские девчонки - самые лучшие. Ну, мексиканочки еще, пока молоденькие. Но они быстро толстеют... Прямо диву даешься! В 17 гибкая как лоза, талия тонкая, а бедра такие, как у кобылки породистой. Даже под юбками заметно, особенно на ветру, как ткань натягивает. Да и сверху все замечательно... Но вот только родит первого - тут же расползается в ширь... Будь моя Ма мексиканкой... Это какой же нужно быть, чтобы выносить пятнадцатерых? На пол акра бы растаскало... Ну, ничего подобного. Восемь братьев, четыре сестры... Ну, тех, кто умер во младенчестве - не считаем...
А эта - какая-то угловатая... Нет, рост нормальный, пять футов и... Минус каблучки на туфлях... Шляпка... Думаю, дюйма четыре. Туда-сюда. Ну и фунтов сто десять. Сто пятнадцать, не более... Маловато...
Но вопрос вообще загоняет в стопор. Северный Манхеттен. Нет, это мне как раз, по пути, до южного Бронкса. Но этоже изрядный кусок территории! Все равно, что сказать, до канадской границы, честное слово! Эй, а конкретизировать можно?
- Мисс, я прошу прощения, - город за эти три месяца я оббегал более чем живущий в Нью-Йорке какой обыватель, уж поверьте. Роботу отыскать не так уж и просто. Тем более, что пишу с ошибками. И как-то пресмыкаться не приучен...- а поточнее можно? Я конечно не против вечернего променада, с очаровательной особой и ее чемоданами, (грубовато комплименты у меня получаются, но хотя бы так. Это должно располагать к тебе клиента... Но тащить, за здорово живешь два, с лишком часа... Три часа, учитывая, какой она ходок - перспективка, уж слишком не приятная), но желательно знать куда?
Что-то подсказывает, что девица, скорее всего - невеста, по договору. Когда семьи договариваются, и присылают дочек. Брак такой. Нет, там любовью вряд ли запахнет. Но ничего, живут. Рожают детишек. До самой старости. Знаю таких людей. И, как кажется, на "причале поцелуев" ее никто не ждал, с букетиком... Тоже бывает.
Север Манхеттена... Это не самый хороший район, после заката. Хотя, должны бы успеть. Там ребята, (как и везде, в принципе), не особо уважают чужаков. Нет, я конечно, не трус, сами понимаете. Но против банды... Уж как-то нет желания, чтобы под ребро заточкой... Меня "Ганс" тогда приласкал штыком. Отметина до сих пор. Это еще свезло, что попал в карман и соскользнул вниз, по портсигаре трофейном... Тут никаких денег не захочешь. Но, думаю, что успеем...
- Мне бы поконкретнее местечко. Или что за ориентиры... - ляпнул не подумав... Сейчас получим наглядный урок женского ориентирования, в чужом городе...

Отредактировано Harry Graystone (2019-06-26 12:25:50)

+5

7

Разглядываю здания. Здесь портовые конторы, и слишком шумно, голоса сливаются в сплошной гул, разбавляемый гудением моторов, свистом. Раздается смех. Оборачиваюсь, притормаживая. Краснею. Рядом целуется какая-то парочка, и мне остается только опустить голову и смущенно проскочить мимо. Я похожа на маленькую серую мышку. Разве такой я была раньше? Нет, вовсе нет. Раньше я не боялась, когда на меня обращали внимание, говорили комплименты, когда я танцевала весенний вальс… Тогда у меня была другая жизнь, другие наряды, а сейчас…
«Вот если бы он видел меня на балу в Санкт-Петербурге… – мечтательно улыбаюсь. – Или в Москве, когда мы с другими ученицами Института совершали променад по парку. Или катались на лодках по Яузе, прячась под кружевными зонтиками, чтобы яркое солнце не испортило бледную кожу. Этого больше не вернуть. Как и мою маменьку Анну Георгиевну и папеньку Алексея Павловича. Бабушка всегда говорила «Никогда не забывай, кто ты такая и из какого ты рода», так вот и не буду».
Я – Марьяна Алексевна Воронцова, и этого ничего не изменит. Поднимаю голову и расправляю плечи, поправляю шляпку, одергиваю жакет. Стараюсь идти чуть быстрее, как будто спешу куда-то, а ведь это ему, кстати, я даже не знаю, как его кличут, нужно подстраиваться под мой шаг, а не наоборот. Но вот он замедляется, даже чемоданы перехватывает удобнее.
Так значит, он здесь три месяца. Интересно, какой этот город, если посмотреть изнутри? Понравится ли мне здесь?
Он перехватывает мой взгляд, и я снова смущенно краснею. Зачем я его разглядываю? Зачем смотрю на его широкую грудь, сильные руки? Взгляд скользит ниже. Бёдра узкие… Покусываю губу, и тут же вспоминаю, как не единожды меня отчитывали наставницы в Институте. Но более привлекает открытое лицо. И он совсем не похож на тех франтов, путешествующих первым или вторым классом и знающих толк в обхождении. Уж те-то мигом могут вскружить голову неопытной, неискушенной барышне, вроде меня. Но я вовсе не жалею, что не приняла предложения мистера Уортингтона. Пусть он и воспитанный, но что-то в нем отталкивает более, чем привлекает. Глаза. Рыбьи холодные пустые глаза, как будто затянутые пленкой. А у этого глаза другие. Глубокие, добрые, но одновременно настороженные. Понимаю, что попросту проявляю непозволительный интерес к незнакомцу и отвожу взгляд. Мы молчим. Он тоже меня рассматривает. Наверное, повидал таких на пристани. На корабле разное говорили, особенно про девушек с нижней палубы. И мужчины не гнушались воспользоваться их услугами.
Фыркаю от возмущения и снова одергиваю себя. Он спрашивает, куда нам идти, а у меня нет ответа.
– Простите, но я совсем не ориентируюсь в городе, – и торопливо обгоняю его, чтобы разглядеть хоть какие-то вывески и указательные знаки. – А вы, значит, уже три месяца в Нью-Йорке?  Приехали в поисках лучшей жизни?
Почему я спросила у него это? Или почему спросила именно это? Почему я вообще о чем-то с ним говорю? Мы ведь такие разные. Но разве не я гоняла с деревенскими ребятишками у гран-ма и гран-па в имении? Но ведь сейчас я выросла? Мне через полторы недели будет девятнадцать, и у меня иной круг общения, интересы. И даже окажись я в поместье в Подмосковье, разве стала бы бегать со своими сверстниками? И всё равно я спрашиваю. Мою любознательность не искоренить, да и последние несколько дней всё, что я слышала, это слова соболезнования и вздохи, да тихий осуждающий шепот. Самый долгий разговор у меня состоялся с капитаном, который уверял, что поможет сойти на берег без проблем, и помог. Даже в конторе на стали задавать лишних вопросов.
Мимо нас проносится стайка девиц, одетых иначе, но явно по здешней моде, а за ними спешат несколько мужчин, сунув руки в карманы брюк, что считается непозволительным в высшем обществе. Я стараюсь выглядеть непринужденно, но слишком взволнована, растерянна, встревожена. Я не знаю, куда идти, но замечаю указатель с названием улицы и быстро называю. Нельзя, чтобы он понял, что я обескуражена.
– Нам туда, – чуть прикусив губу, слежу за его реакцией.
Уверенно шагаю в указанном направлении, но каблучок попадает в трещину, и я теряю равновесие, покачиваюсь, и слышу громкий звук клаксона проезжающего мимо автомобиля.
– Господи, – вырывает у меня на родном русском, и я отшатнулась в сторону. Сердце выпрыгивает, прижимаю ладони к груди, чтобы унять сердцебиение.
«Вот был бы жив батюшка, такого бы не случилось», я ещё множество раз повторю себе эту фразу, но Алексея Павловича Воронцова это не вернет.
Минутное замешательство. Поспешно беру себя в руки и снова поправляю шляпку, поборов испуг. Разворачиваюсь, и снова каблучки застучали по мостовой.
– Рядом должен быть большой парк.
Ориентир, мягко говоря, неважны, но если уж где-то останавливаться, пусть будет рядом место для прогулок.

Отредактировано Marie Vorontsova (2019-06-26 12:51:55)

+3

8

Мне как-то говорили, что правильный носильщик должен идти немного сзади, отставая на пол - полтора шага, от того, чьи вещички на твоем горбу. Да, я так делаю часто, но не в этот раз. Почему? Вопрос, конечно странный. Даже сказать, этот .... риторический. Ну, на который не нужно отвечать. Может тот факт, что эта молодая мисс мне кажется, словно выдернутой из другого мира, может из-за ее неловкости, нерасторопности. Нет, я понимаю, что Нью-Йорк умеет ошеломлять. Особенно, после нескольких суток плавания... Сам когда приплыл, стоял открыв рот, глазея на все это показное, броское великолепие. Было чему удивляться. Один Вулворт-билдинг чего стоит! А статуя свободы? А сам порт? А Бруклинский, мост? А сами эти, бесконечные авеню, тянущиеся с юга на север, пересекаемые номерными стритами, идущими с востока на запад. Есть ли еще, хоть один такой город в мире? "Большое яблоко" умеет ошеломить... А сабвей? Ну, метро то есть? Трамваи, экипажи, автомобили, народ суетится, создавая огромные потоки на тротуарах. Нижний Манхеттен. Здесь круглые сутки кто-то куда-то бежит. Все суетятся, толкаются, орут. Здесь просто нужно влиться в общий поток и идти вместе с ним. Тогда все нормально. Главное не отставать. Вот только сперва нужно, все же определиться, куда именно двигаться. Но девушка явно не привыкла до такого сумасшедшего движения. Покраснела чего-то. Ну, явно боится выглядеть глупо. Кто там сказал, из умников: "Нью-Йорк, город прогресса"... Высокие скорости и так далее... Нет не весь город, конечно. Только нижний Манхеттен. На севере, в жилых кварталах, там более спокойно... Короче, все что выше, 14 стрит.уже, с каждым кварталом, спокойнее и размереннее. И опаснее. Деньги состояния миллионеров крутятся здесь, а там, ближе к Бронксу .... нет, там тоже денег хватает. Вот только они в нелегальном обороте. Короче, чем выше, тем менее они честные. Ну, там уже , в спальных районах ... и бордели, и бары, ( почти каждый кабак толкает спиртное, несмотря на рейды фараонов, на сухой закон. Дело рисковое, но прибыльное. Вот только чужакам там - ничего не дадут. Только тем, кого знают. Своим то есть.
Откровение, которое скользит в вопросе. У носильщиков не спрашивают подобных моментов. Что приехал ... Да просто приехал и остался. Будто есть разница, за те же деньги вкалывать где-то еще... Хотя, пожалуй, просто любопытно стало, как в таких городах живут люди... попробовать. Чего-то научиться. Узнать чего-то... Вот точно не знаю. Хоть и знакомы мне земли Западного Техаса, но ... Черт, там, у родителей, на клочке земли, которую стетсоном можно накрыть, еще три брата и две сестры. Всех та земля не прокормит. Нет, если бы были деньги, да вложиться. Видел и во Франции фермы, и в Бельгии. Там не так ведется хозяйство. Но дело ж не в том, а что девушка, явно ищет поддержки своим чаяниям, стремлением. "Лучшая жизнь". Касс, моя знакомая из Франции, (в соседних домах живем, тоже приехала лучшую жизнь поискать. Мы с ней разок накидались самопального бренди, (вот не помню что за повод толкнул на откровения), но Касс так и сказала. Что едва она получила разрешение на въезд в страну, к ней тут же пижон подкатил и обрисовал перспективы. Что будет она зарабатывать своей ... короче, за три доллара час, при условии, что будет отстегивать ему 60%. Вот такая, "новая жизнь". Ну, Касс, хоть такая, эффектная брюнетка. Без клиентов не остается. Хотя, до Йоко ей, как мне до Ротщильдов. Вот та японка, действительно мастерица ублажать мужиков. Она меньше пяти долларов - даже не взглянет в твою сторону. Да и на нее как глянешь - ну ничего из себя не представляет! Какая-то, как не настоящая. Но в постели ... Да ладно, пару раз с ней развлекался. Когда денег было поболее. Хороша, стерва! Такое вытворяет! Я и половины представить не мог, что вообще такое можно... Элитная была когда-то. Еще до войны. А сейчас - уже старовата. Да и один козел, по-пьяне ее изуродовал.... Там такой шрам, через все лицо... Но все равно, мастерица... Может сегодня к ней заглянуть? Денег разжился... Нет, ну а что? Здоровому, взрослому мужчине нужна женщина. как это ... филизи... физилология! Во!
- Ну да, конечно,- соглашаюсь спокойно, доставая платок, и перевязывая ручки чемоданов вместе. На плече нести - удобнее, чем в руках. Лучшая жизнь. Она есть, вот только я не на той пристани сошел на берег.
Рассматриваю внимательно... Вот что-то подсказывает, что нужно махнуть на все рукой, развернуться, и рвать во все лопатки. Ну такое ощущение... Словно знаешь, что это все позже дерьмово выльется. Как и сам факт, что разговаривает со мною. Это не совсем правильно, и опрометчиво. Мало ли на кого нарвешься. Но каждый, более менее опытный носильщик с подобным сталкивался. Если разговаривает с тобой, то все ясно - поговорить больше не с кем. Тут можно и не отвечать, и важно сопеть, главное соглашаться. Никто из них не любит, чтобы носильщик оспаривал их мнение. Так что туда, так туда. В Нью-Йорке, вообще сложно заблудиться, если двигаться по этим авеню. И то, что рядом должен быть большой парк... Наверное центральный. Но до него еще час... пешком. С сомнением смотрю на ее ноги. (Ну это уже не честно. Все здешние барышни носят юбки, платья так, что открыты лодыжки. А здесь ...) Хотя и так понятно, что она - не такой уж и любитель пеших походов.
- Мисс, секунду!- максимально бережно, (чтобы не случилось чего дурного, скандала, к примеру), беру ее за кисть руки, и притормаживаю,- Если это Центральный парк, и вы точно не знаете адрес... Там, восемьсот акров, с хвостом, площади. Мы до утра можем кружить по периметру. А райончик там.... не то, чтобы приличный. Всякое там случается. Давайте на чистоту. Что-то мне подсказывает, что с адресом у вас нескладушка. Взглянули на табличку стрит, и направляетесь по авеню...
Смотрю с характерным, для техасцев прищуром, (это когда еле зрачки видно. Все-таки, покатайтесь с мое, по тех пересохших равнинах, высматривая следы то телков, отставших от стада, то мексиканских перебежчиков). Пристально смотрю, внимательно. Ох, ну почему у меня такое чувство, что что-то мне не договаривают?
- Мисс! Я все могу понять, поверьте. Но находиться в незнакомом городе, в компании мужчины, который точно знает, что вы - иммигрантка, и не называть ему адрес, а утверждать что "куда-то туда" ... Давайте откровенно. Вы просто мне доверяете, и я проведу вас, куда вам нужно. Раз уж подрядился. Другой бы, согласился с вами прогуляться, "куда-то туда", до ближайшей подворотни, и там вытащил нож, да и забрал бы все ваши денежки. И успел бы смотать, до того, как позвали бы полицию. И это в самом оптимальном варианте. , уж поверьте, и не такое видел. А не бы, желательно не бить ноги по-понапрасну, а знать куда вас доставить. Если это на самый Северный Манхеттен, уж лучше заплатить пять центов на метро и спокойно доехать. Мне все равно ехать немного далее, на южный Бронкс. Та еще дыра, но Северный Манхеттен не намного лучше. В общем, куда вам нужно добраться?

Отредактировано Harry Graystone (2019-06-27 16:15:49)

+4

9

Соглашается, кивает. Это напоминает о том времени, когда прислуга в доме не смела перечить отцу и матери и выполняла все приказания. Кто платит, тому и подчиняются. Вздыхаю. Интересно, знал бы он, что денег у меня не так много, согласился бы снести чемоданы, да еще и неизвестно куда. Но я понимаю, что лучше мне помалкивать. Был бы адрес кого-то из родни, всё было бы проще: сунул под нос бумажку и иди себе спокойно. А так я даже не знаю, куда мне идти. Хочется остановиться, оглядеться по сторонам, полюбоваться городом, в конце концов, посмотреть на людей. Они отличаются от живущих в Москве или Петербурге и от тех, кого я встречала с папенькой в Лондоне и Плимуте. Другой был круг общения, а здесь – улица. Нас обгоняет молоденькая девушка, чуть виляя бедрами, выстукивает каблучками. Оглянулась, окидывая взглядом мужчину рядом со мной, улыбается ему, подмигивает, словно они давно знакомы. Может, и так, только виду он не подает. Только заинтересованно смотрит вслед, когда она снова зашагала вверх по улице. Но покачивание её бедер притягивает взгляд, и я замечаю, куда именно смотрит сейчас мой провожатый.
На меня тоже ранее смотрели заинтересованно, восхищенно и с обожанием, дарили цветы, осыпали комплиментами, а теперь от той жизни не осталось ничего. Осталась только я сама у себя, а еще старенький мишка – подарок Дмитрия. Он всё смеялся, что я такая большая, а берегу эту игрушку. Как видите, он вместе со мной и океан преодолел. Он мне всегда будет напоминать о беззаботном детстве и юности, о том, какой я была. Не хочу утратить этот огонь, не хочу, чтобы свет в глазах померк. Этот мишка будет мне напоминать, что я сильная, сколько бы судьба не колотила меня.
Иду дальше, стараюсь успеть, но мене-то спешить некуда, я даже не знаю, где сегодня буду ночевать, а здесь поблизости нет ни единой вывески. Хотя вот есть что-то. Успеваю прочесть в витринном стекле объявление, что на работу приглашаются молодые девушки и женщины. Надо будет сюда вернуться и расспросить, какого толка эта работа, но не с чемоданами же заходить.
– Что? – вздрагиваю от этого прикосновения грубых натруженных пальцев к моей нежной коже. Опускаю взгляд на руку. Его пальцы не причиняют боли, как могло быть. Просто перехватывают, чтобы привлечь внимание. – Отпустите, – шепчу я, заглядывая в лицо.
Сердце готово выпрыгнуть от волнения, грудь часто поднимается, а в глазах плохо скрываемый страх и непонимание. Он, вероятно, навидался таких нерасторопных, как я, вот и догадался обо всём. Киваю, испытывая некое подобие облегчения, что теперь не придется юлить и придумывать.
«Может, просто попросить оставить меня здесь? Интересно, сколько он возьмёт с меня за дорогу? Сколько мы прошли от порта. Здесь уже так тихо, не слышно гула, да и прохожих менее. Никто не натыкается, не толкает, и мы занимаем большую часть тротуара. Мужчина в костюме учтиво обходит нас стороной и чуть приподнимает передо мной шляпу, встречая по одежку. Киваю в ответ, а потом снова перевожу взгляд на мужчину из порта.
– Мисс, у вас какие-то проблемы? Он пристает к вам?
– Нет, сэр. Всё в порядке, – пытаюсь взять себя в руки. – Просто оступилась.
После услышанного предупреждения с опаской посматриваю на прохожих. Вот уж, действительно, у этого было множество возможностей, даже при выходе из порта, завести в темный переулок и там оставить, забрав из чемоданов всё ценное. Он ведь видел, что меня никто не встречал, значит, и искать некому. Но я боюсь сейчас именно пристально наблюдающего за нами мистера в дорогом костюме. Вот он достает часы из кармана жилета, открывает, долго смотрит на циферблат.
– Идемте уже. Показывайте, где это ваше… – говорю шепотом, чтоб другой не услышал, а в голосе страх и паника. Но я решаюсь довериться именно этому мужчине, и будь что будет. Жить, не доверяя никому, очень трудно. И я надеюсь, что мне не придется жалеть о своём решении. – Метро.
И только когда мы оказываемся на безопасном расстоянии, я вздыхаю и чуть замедляюсь.
– Да, я… Не знаю, куда мне нужно, – следует ли ему рассказывать свою историю, кто я, откуда и что приключилось за время путешествия? Не думаю, что такое необходимо знать первому встречному. Но я благодарна за то, что он согласился мне помочь. – Нет, вы не подумайте ничего дурного, – почему я принялась оправдываться перед ним? И одергиваю себя, корю за то, что хотела немного приоткрыть свою историю. Не нужно это ему. Он отвезет меня на метро до нужной станции, я выйду, и мы больше никогда не встретимся. – Мне просто нужно найти место для ночлега, хотя бы на несколько дней. А потом я найду работу, а может, даже родственников.
«Но как же хочется самого простого обеда. Горячего и сытного. И стакан чаю с кусочком сахару, и бублики вприкуску. И маленькую розетку с малиновым вареньем, – улыбаюсь собственным мечтам или, скорее, воспоминаниям. – А еще пару удобных туфель и пару чулок. Не сейчас, конечно, на осень. Интересно, какие здесь зимы. Наверное, не такие суровые, как у нас. Мягче».
– А что такое Южный Бронкс? До него ехать далеко? А почему не конными повозками?
Действительно, я заметила, что конных экипажей мало. Может, это в этой части города.

+4

10

Святая простота! Да откуда эта девушка приехала?! Нет, но действительно может ошарашить своею наивностью. Это же каждому известно, что чем далее от центра, тем дешевле жилье. Можно вообще найти по пару долларов в месяц угол, Да что там угол? комнату! Но за пределами города. Вот только доберись сперва от-туда на работу... Южный Бронкс, вполне даже неплохое место, и по транспорту, и если пешком. А еще от туда довольно близко, на Бруклин. А там у меня тоже работа. Пристроился еле-еле. И то, сговорились, чтобы на  работу выходил через день. Работником ипподрома. Ну, думаю, что скорее всего, это какое-то жульничество, со стороны управляющего. Ну, наверно отчитывается хозяину, что все работают каждый день, а на самом деле ... с одного, другого, третьего, по доллару - так, смотри и набежит чего. А как вы думали? Это еще хорошо, что хоть так. Хоть какая-то стабильная работа. А так, изо всех окрестностей приезжают в город, потому как какая-то перспектива заработать. Ну да грех жаловаться. Все таки, есть хоть какая. Вот до войны, говорят, было несколько проще. На стройках Нью-Йорка работали тысячи и тысячи. И стоила эта работа, получше, чем сейчас что-то стоит...
Но как она посмотрела,а? так наивно, чуть ли не как ребенок, так доверчиво... Даже стало как-то не по себе. Словно в детстве, когда еще отец и братья не брали с собою работать, приходилось нянчиться с Хеленой, и Джосс А потом еще Уильямом и Лаудоном.  Ну, это у нас так повелось. Пока не начнешь ходить к мисс Карпентер, на занятия, значит - возишься по дому и следишь за младшими. Черт, сколько лет прошло, но такой взгляд знакомый. Вот словно сейчас скажет: "Гарри, в кустики?" И смотрит так жалобно... Ну точно, моя младшая Бесс. Правда у малявки глаза были посветлее. Вот же черт... даже ухмыльнулся кривовато. И рука дернулась, погладить по голове. Пожалеть что ли? Хотя разве ее нужно жалеть? Вон, когда та девчонка ее осматривала, и так победно усмехнулась, над ее нарядом, скорее всего, лил над тем, что не по моде накрасилась?  Один факт, как там не крути...Нет, ну там такая, ничего походочка. Я зоценил, Жаль не знаю эту красотку... Хотя, хоть бы и знал? У меня сейчас, (не негодна, но в общем), дела не ахти.
  После всех расходов, хоть и мотаюсь, как проклятый, за месяц получается сэкономить долларов семь, может восемь. Вряд ли более... Нет, я понимаю, что это никакого роста, и что-то нужно менять. Но пока мне подобное не светит... Вот возьмем иммигрантов. Они выедут из Нью-Йорка, и половина поедет далее, а половина-то разворачивается! Чтобы поискать работу здесь. А что бывает когда предложение перекрывает спрос, с лихвою? Правильно. Снижение цен. это понимает каждый американец. Это мы с молоком матери  принимаем во внутрь, и там оно остается. Именно на этом зиждется наш убогий мир. На обогащении материальном. Слышали про то, что деньги это - не главное? Правильно слышали. Это основное. легко говорить, что деньги не главное, сидя на кожаном диване, и имея в год хотя бы двадцать тысяч долларов. а вот те же ковбои, по сезону - имеют тридцатку в месяц, ну тридцать пять. А зимою - вообще, работают лишь за то, что пожрать дают. Но объяснять кому-то из горожан - бесполезно... девушка, конечно, немного странная, но если понаблюдать, кое-что проясняется... вон объявление на витрине читала, да и чемоданы слишком уж легкие... Странное такое ощущение.
Но нужно пользоваться моментом, пока сошла волна. Я давненько приметил, что у этого города есть определенный ритм. Я не выясняю, сколько тут таких временных промежутков, но похоже нам везет, и на на улицах, как по щелчку пропадает народ. на малое время, конечно, но дойти до станции подземки, думаю хватит...
Улица. Она все равно будет оживленная, хоть днем, хоть ночью, хоть в понедельник, хоть в январе. Трамваи, повозки, и все больше с каждым днем автомобилей. Они останавливаются на месте, только когда возникают пробки. когда сталкивается транспорт, авария. Кстати, все чаще страдают лошади. Похоже, это намеренно, скоро всех лошадей передавят, оставят лишь для скачек. И то, потому что - дорого стоят...
Переходим дорогу по сигналам двух полисменов, объясняю на ходу, что значат их жесты. когда идти, когда стоять. Откуда может возникнуть движение. Здесь уже ввели серьезные штрафы, за нарушения порядка. Это там, на окраинах... Но не Западный Бруклин, Нижний и Центральный  Манхеттен. У входа в подземку, меняю те чаевые, которые достались, на наши доллары. конечно, они на изменении курсов нагревают руки, на каждом пенни. Но разве есть альтернатива?
- Кстати, можешь у этих поменять,- киваю на здешних валютных менял,- не думай, что в банке будет выгоднее. и спрашивай пятицентовики на проезд. Здесь уже установили автоматику. Ты вообще бывала в подземке?
пройти турникет, проследить, чтобы и девушка прошла. Все таки, подземка - это вещь. Если вагонного кондуктора нет, народ там катается, в последнем вагоне. Спит даже... кстати, видел фотографии вагонов первого класса. А что удивляться? Да есть и такие вагоны. Когда кто-то из большого начальства, мэрии, или президентской конторы, приезжает, ему такой вагон предоставляют - не каждая гостиница  себе позволяет такую меблировку. Ну а в обычные дни - это дребезжащие, вечно дергающиеся составы, которые даже искрят по рельсам, проезжая. Но это конечная, разворотная. Здесь в вагоне и без нас тесновато. Поэтому, отвоевываю пару футов пространства и объясняю, что в случае чего, чтобы держалась рядом. А то еще вынесут потоком не на той станции. Уже вечереет, скоро пятый "час пик". Народу в вагоны, через пару станций набьется - не продохнуть будет. И именно поэтому, как только освободилось место, пристраиваю нагло там чемоданы. Кому-то что-то не нравится, а? А здесь шляпки будут целее.
- Кстати, жилье. Знаю парочку мест, где хозяева принимают постояльцев на определенный срок. Довольно приличные. долларов по пятнадцать, в месяц. В самых дешевых отелях берут подешевле, но там лучше не останавливаться девушке. Там стенки такие, что пулю не задерживают.
Умалчиваю специально, что там обитают знакомые девочки. Ну, похоже она не из этих, а так... да какая разница, кто твой сосед? лишь бы пожар не устроил... Там перекрытия, чаще всего деревянные. А девочки, кстати, намного долее за комнатами следят, нежели свои хозяева. Им же туда клиентов приводить...
Черт, по себе знаю, как это - устраивать жизнь одному, на незнакомом месте. Мужчине это тяжело. Но насколько это сложнее девушке! "Ну, если не дура, то быстренько пристроится. молодая же... и какие-то манеры... А вдруг из знатных фамилий? О, для многих наших, иметь любовницу благородных кровей - это плюс в статус. Предмет хвастовства"...

Отредактировано Harry Graystone (2019-06-28 09:53:46)

+4

11

Я чувствую себя неловко, когда он так на меня смотрит, замечаю оценивание во взгляде, а потом жалость.  Да, я уставшая с дороги, платье припорошенное пылью, и в целом вид у меня не такой свежий, но вот алеть меня не нужно. Наслушалась уже притворной жалости на корабле. На самом деле никому нет никакого дела до того, что происходит с другим человеком, пока не коснётся самого. И что же в моей истории так трогает его? Может, кого напоминаю из прошлой жизни. Существует теория, что у  каждого на земле есть двойник. Об этом я услышала на открытой лекции королевского медицинского сообщества, когда были в Лондоне. Занимательные были лекции. Но нет, я держу себя в руках, и как в детстве уговариваю не расплакаться, как бы больно мне ни было. Тогда можно было прокрасться к отцу в кабинет и забраться на колени, уткнувшись лицом в грудь, а сейчас меня даже некому обнять. За несколько дней жизнь изменилась настолько, что я сама себе напоминаю канатоходца, идущего по торному тросу над площадью. А снизу что-то выкрикивают да ждут, когда сорвусь. Сжимаю кулачки. Я ведь раньше даже не думала, что такое может случиться со мной. И когда пришли первые вести о волнениях, я предполагала, что это может быть где-то в другой стране, да пусть в другом городе, подальше от нас, с другой семьей, но только не со мной. Случилось.
Одна. Я осталась одна-одинешенька и теперь все мои проблемы будут тяжким грузом ложиться на хрупкие плечи. Больше нет кавалеров, способных подставить руку или подсадить в дамское кресло для конной прогулки, или же пригласить на воздушный легкий вальс. Некому разделить со мной это бремя. Нет родни, которая могла бы помочь, поддержать, утешить.
Я смотрю, как высоко с небе плывут редкие облака, они подчиняются дуновениям ветра, изменяют форму, но я – не облако, и ветер не унесет меня вдаль, туда, где всё будет хорошо. Остается только дождаться, пока меня большой город перемелет да выплюнет. Как бы не так! Кулачки снова сжимаются, головка гордо приподнимается, плачи чуть уходят назад.
Поспешно перехожу дорогу, слушая разъяснения, улыбаюсь. Я не единожды переходила и более широкие проспекты по регулировке постового, вот только форма у нас была другая. Белый китель и кожаная портупея, белая фуражка, черные брюки и начищенные до блеска сапоги. Да, да, до блеска, чтобы в них можно было увидеть собственное отражение. Но я всё равно благодарю за объяснения. Мне приходится идти чуть быстрее, подобрав одной рукой юбки, и другой удерживая маленькую сумочку.
– Бывала. В Лондоне, – отвечаю и открываю сумочку, чтобы обменять деньги. Сколько у меня получится? В идеале, чтобы хватило комнатушку оплатить на месяц, чтобы было где ночевать, да чтоб на еду сносную хватало.
«Ох, где же теперь Марфа? Она такие блины пекла, язык проглотить можно. Умела и пышные сделать и тоненькие-тоненькие, и начинки к ним разные. Да, Марфа была мастерицей, какой не сыскать. А какие пампушки к украинскому борщу? А как её удавался штрудель и перепела, а щука да зайцы...»
– Пожалуйста, пятицентовыми монетами?
Слежу, чтобы меня не обсчитали, хватит того, что обокрали на корабле. И всё же пытается увести у меня пару монет, но я недовольно постукиваю носком туфельки и жестом останавливаю его. Оставляю себе пенни, как память о времени, проведенном в Лондоне с отцом.
– Хотел обмануть, жулик, – укоризненно качаю головой.
Признаюсь, я  никогда не была транжирой, поэтому папенька с маменькой непременно давали мне деньги на расходы, знали, что я с умом потрачу, но я себе не отказывала и в лентах, и в кружевах, и паре хорошеньких туфель. Надеюсь, теперь мне пригодиться моё умение, но вокруг столько соблазнов. И даже сейчас мы еще не спустились на станцию метрополитена, а я чувствую аромат свежей выпечки, и у меня живот подводит, как у борзой, что пробежала добрый десяток километров. Надо поскорее спуститься, чтоб не думать об этом соблазнительно щекочущем ноздри аромате.
Пытаюсь запомнить, как называется станция, как здесь всё организованно. Людей на станции очень много, и я начитаю переживать за сохранность не столько моих вещей, сколько себя самой. Оттоптанные ноги – это куда ни шло, а вот оставленные на нежной коже синяки вызовут неодобрение, когда я пойду устраиваться на работу.
Мы едем в метро, и я рада, что мужчина, имени которого я до сих пор не удосужилась спросить, такой статный и высокий. Он прикрывает меня собой, когда начинается давка, а еще он предлагает меня устроить на ночлег.
– Пятнадцать долларов!
Удивленно восклицаю. Еще неделю назад, полноры я бы не задумываясь выложила и большую сумму, но сейчас, когда приходится считать деньги и экономить… Но пятнадцать долларов – это не так и много, если посудить. Лишь бы комнатка была приличная, постель свежая, а соседи не доставляли хлопот. И чтобы без лишних насекомых. А там найду работу и съеду. А может, повезет, и я найду здесь родню. Бабушка ведь была итальянкой – Кавалли. Надо бы спросить в адресном бюро, но это тоже деньжат стоит.
– Почему же там лучше не останавливаться? – вагон резко затормозил, и мне приходится ухватиться за моего провожатого. Пальцы впиваются в руки, и я ощущаю, как в напряжении бугрятся мышцы под рубахой. Краснею и быстро тараторю. – Простите, это всё… Это поезд.
Отдышавшись, я поднимаю голову. Он улыбается? Или мне просто показалось? Нет, он смотрит на меня сверху вниз и улыбается, глядя, как я беспомощно барахтаюсь среди людей, которые так и норовят задеть меня.
– Так вы говорите, там часто стреляют?
После пережитого, для меня звуки выстрелов перестали ассоциироваться с охотой, на которую выезжали всей семьей с гостями нашего имения. Выстрел – это всегда опасность, это всегда боль и страдания. Выстрел – смерть.
Мы проезжаем еще одну станцию. Вагон наполняется людьми и мне становится дурно. Здесь нечем дышать, а запах, исходящий от тем, мягко говоря далек от приятного. Да, благородные дамы и господа выбирают конные экипажи и автомобили. А те, кто победнее, метро, трамваи и повозки.
– Ой, что это? – раздается скрежет, от которого у меня сводит скулы, и снопы искры взлетают вверх, но в окнах вагона видно только зарево.

+4

12

- Стрелки. Не обращайте внимание...- явление нечастое, но бывает, когда что-то "закорачивает". Бывает такое. Все-таки электричество,- Мистер, я сейчас развернусь и вы выйдите из вагона, не доезжая до станции. И двери откроете сами!
Угроза бесполезная. Все равно, какой-то тип давит локтем на спину. Еще и дергается. И это еще не давка, как таковая. Иногда набиваются так, что дышать практически не возможно. и если подъезжаешь до нужной станции, начинаешь пробираться к выходу заранее. За станцию или две. А после бейсбольного матча? Черт, раз довелось ехать. Вообще из вагона выбрался не на своей. Проехал. Все таки толпа - это такая штука. Здесь даже карманники не работают. в вагонах. на станциях, на перронах - да но не внутри вагона. Парни рассказывали, что одну роженицу так зажали, что ...  сами понимаете. подземка в час пик - это тот еще аттракцион. И главное, вежливые же все! "Прощения прошу, извините" и по ногам или локтем в ребра. Не смертельно, но приятного мало. А тут еще вполне сносно. Стоим, " деру коробочку" с этой мисс посредине. Есть несколько дюймов у нее свободного пространства. Потому что это самый быстрый и надежный транспорт. и оплата - стабильная - пять центов, до любой станции. Трамваи - от трех, до десяти. Таксомоторы - более. Так это если еще и ехать. А если приходится в пробке стоять, пока там на перекрестке растаскивают аварию? А аварии в этом городе постоянно случаются. День не день, если не насчитают дюжину. Застрять в такой пробке, великая вероятность. А там можно и час простоять и более. Все орут, ругаются. Все опаздывают, спешат. Правда такси и извозчикам это на руку. Они, зная особенности движения, в цену поездки сразу учитывают и возможный простой. Потому и стоимость проезда не оглашают заранее. И всегда разная цена, одного и того же маршрута.
Вагон покачивается, когда входит в поворот, Хоть и дуга плавная, плавнее, даже чем на железных дорогах, все равно чувствуется, как наваливаются на спину или наоборот. И девушка, которая , по-инерции потеряла центр тяжести и шатнулась, цепляясь в руки. Явно не привыкшая до подобного транспорта. То, что говорит, что бывала в Лондоне, в метро - все возможно. Но ведь она не англичанка. Уж в этом я точно уверен. Нет у ней той снисходительно- величавой чопорности, которая прет от любого сапожника из Великобритании. Черт, такие же люди, даже зачастую похуже, чем остальные. Но какое у них самомнение! Ведут себя так, будто это они, единолично кайзера нагнули. А все остальные - им просто сапоги чистили, и то, после победы. Хотя они всегда себя так вели. Впрочем... Национальная гордость - она у всех есть. Даже чумазые мексы, и те там, за Рио Гранде, хорохорятся, ходят с гонором. Но те, хоть попадая по эту сторону границы, становятся сразу потише. А вот от англичан, подобного не дождешься...
Качнуло. И дернуло. И хотя каждый пытается устоять на местах, толпа - это масса инертная. А тут еще мало того,что напирают, так и девушка резко пошатнулась, что рука сама, автоматически кинулась подхватить. За талию... Промазала. Шлепнулась на ладонь ниже... И прижала ко мне. Или это сама прижалась? Поди разбери, но девушка будто впечатавшаяся в меня слишком уж близко, до той степени, что можно почувствовать тепло через одежду. И левая рука, реагирует автоматически, сжимая упругие мышцы пониже талии, повыше ног... Сзади. Черт! Нет, оказывается, там что-то есть... Не такой уж и плоский у нее задок. Прижимаю к себе. Извиниться бы нужно. Сказать что это случайность... Вот же ситуация. Хотя нет. Извиняться - это лишнее. Сама понимает, что это метро. Вагон, давка... Пальцы нехотя разжимаются... Интересно, что там на моей роже такого, что она побледневшая? Нет, похоже сейчас покраснеет. Перевести разговор на что-то. Что-то такое, нейтральное. На жилье, например... Работу. Больная и злободневная тема, для каждого в этом городе приезжего, который не имеет протекции и знакомств... Для одиночек.
- Мужчинам сдают комнаты чаще. Им проще найти работу, мисс. Не так уж и много приличных пансионов, принимающих одиноких девушек в Нью-Йорке. Есть, конечно. Но вот цены... цены кусаются....
Умолкаю, припоминая досужие разговоры. Можно найти работу на полном пансионе, с питанием, жильем. Если есть знакомства, рекомендации. желательно, чтобы диплом колледжа, или еще чего-то. А так ... Прачечные, швейные мастерские, пекарни, булочные. Официантки в ресторанах, варьете. певички, танцовщицы.... Нет, танцовщица из нее не получится. Формы не те, которые нужно. Там критерии отбора - танцовщицы должны понравиться публике... Ну и бордели, или девочки на дому. Которые у себя принимают клиентов. А куда еще? Даже не представляю. В Нью-Йорке, более пяти миллионов человек, и это число все время растет, несмотря на перестрелки и поножовщину... Можно, конечно, стать содержанкой. Найти богатого мужчину, который будет содержать. Жильем обеспечит, деньгами, за любовные свидания... Нет, не с ее внешними данными. Тем более таких господ можно найти лишь в салонах, клубах, там где высшее общество. Банкиры, промышленники, чиновники.... Да, каждый женат, но жена это жена, а побочные связи - от них мало кто откажется.
- Знаете что, мисс,- наклоняюсь к уху,- я вам покажу одно место. Пансионат мадам Бишоп. У нее комнаты снимают девушки. Это на Южном Бронксе. А там решайте сами... Но найти более-менее приличное жилье, для одинокой девушки, довольно хлопотное занятие. Из-за слабой платежеспособности. Женщины меньше зарабатывают...
Черт, а руку то я до сих пор не разжал! И не отпускаю, прижав к себе. Вот только сейчас заметил, что красная, пытается оттолкнуться... Черт, это неправильно. Дистанцию нарушил. Нельзя так поступать носильщику. Точно не заплатит. И кстати, будет права... Отвожу руку, но новый толчок опять заставляет ее пошатнуться.... Ну теперь, хоть за талию подхватил не за задницу... Хотя все равно... Неправильно это...

Отредактировано Harry Graystone (2019-06-28 21:35:14)

+3

13

– Ах, да. Я как-то не подумала. Точнее, не встречала ранее, – киваю в благодарность за разъяснения.
Я бывала в Лондонском метрополитене несколько раз, но там никогда не было такой давки, да и вагоны были удобнее, и поездки были не такими – намного комфортнее, хотя всё же с отцом предпочитали кэб, точнее я настаивала. Это давало хоть какую-то возможность посмотреть на этих благородных животных. Чаще всего уже престарелых и не таких прытких, но кэбмены охотно разрешают погладить животных. Бархатистый нос, горячее дыхание и пар из огромных ноздрей и такая нежная шерстка, шелковистая, приятная.
Оглядываюсь. Народа в вагоне становится еще больше, а я чувствую себя некомфортно. Напирают, толкаются, на ноги наступают, пытаются пролезть подальше от дверей, и никого не интересует, что вот за этим мужчиной стоит юная девушка, которой при желании легко переломить хребет, если такая давка будет продолжаться. Как в Москве на Хитровской площади. Однажды убежали с девчонками от наставниц из института да, переодевшись в простую одёжу, пошли на народные гулянья, Масленица был. Ох, и наелись мы там блинков да баранок, а на санях как катались? Конечно, папенька тогда мне всыпал, как прознал, кто был зачинщицей, но…
– Ой, осторожнее.
Кто-то сильно толкнул меня под ребра, боль такая – даже слезы на глазах выступил, но стараюсь не подать вида. Отвлекаюсь на то, что начинаю рассматривать пассажиров. Люди здесь не такие, как в Англии, и уж тем более, не такие, как у нас в Российской империи. Да уже и империи никакой нет. Не потом у ли мы бежали в неизвестность?
Но я всё же рассматриваю, может, окажется, кто-то из папиных знакомых тоже подался за океан. Нет, они вряд ли пользовались услугами метрополитена, нанимали бы извоз или автомобиль, а у меня обстоятельства другие, я не могу себе позволить сейчас… Вот найду работу, устроюсь гувернанткой в какую-нибудь приличную семью и…
– Что?
Меня кидает в сторону, но я не падаю, потому что меня подхватывает рука, и надо же было мне подскочить в этот момент и руками ухватится мужские плечи, как ладонь опустилась ниже – нагло, бесцеремонно, немножечко грубо, – но она, ладонь не дала мне упасть. Я приподнимаю голову и смотрю на своего спасителя. Если бы я упала, меня бы попросту затоптала, и никто бы не услышал, как я кричу. Страшно. Прижимаюсь сильнее к мужской груди. Сердце выпрыгивает, и я на короткий миг теряюсь: это его сердце или моё так рвется из груди. Взволнована. Бледность постепенно сходит на нет, и как испуг сменяется осознанием, в каком положении я оказалась, щеки заливаются краской. Отвожу взгляд и бормочу под нос слова благодарности и тут же прошу прощения, что так сильно обхватила плечи. Непозволительно… Ни одни мужчина еще не был ко мне так близко, как сейчас, а толпа волнуется и еще больше подталкивает. Грудь часто приподнимается.
«Ну, же, сделайте хоть что-то, –  по всем правилам я сейчас должна дать пощечину за оскорбление, но он мне нужен, как провожатый. – Как я доберусь без него? А если кто-то попадется… Как он говорил? Ножом под ребра. Уж лучше так. Но так непозволительно. Так может обнимать только муж или жених. Жених...» Когда-то был оговорен брак, лишь только я окончу Институт благородных девиц, но я видела своего названного жениха всего лишь дважды: на конной прогулке и во время охоты. Да, в седле он держался отменно, но это единственное, что я помню. нет, еще его двусмысленные комплимент, что навыки верховой езды мне очень пригодятся в ином месте, тогда я умолчала, не рассказала ничего отцу.
Мужчина немного разжимает пальцы, но не отпускает меня, а  я только и могу, что положить ему руки на грудь, чтоб чуть увеличить дистанцию, но меня всё ещё окутывает его жар. Или это мне так дурно?
Голова идет кругом, сбивается дыхание, сердце выпрыгивает из груди, а я прикрываю глаза, снова покачнувшись.
– Я понимаю, сэр, – согласно киваю и отворачиваюсь, рассматривая пассажиров метрополитена, и пока я не хочу думать, что будет завтра.
Большой город может подарить много возможностей. Я могу устроиться секретарем в какую-то контору, гувернанткой, машинисткой – языки знаю, вот только для всего нужны рекомендательные письма и дипломы, а мои документы были у отца в саквояже. Да, да, в том самом, который бесследно исчез. Матросы обыскали корабль от носа до кормы и от трюмов до салонов на верхней палубе – ничего. Даже пассажиров первого класса пришлось потревожить. Иногда, ловя на себе маслянистый взгляд мистера Уортингтона, у меня закрадывалось подозрение, что непосредственно он приложил руку к этой трагедии. Помнится, отец ему в чем-то отказал в первый день нашего путешествия, но я не уверенна в этом.
Снова покачнулась, пальцы сжались, сминая под собой ткань рубашки, и я поспешно отвожу взгляд, рассматривая нечищеные истоптанные ботинки одного из пассажиров. Видны только самые носки со следами птичьего помета. Носик невольно морщится, и я отпускаю руку, чтобы найти платок, но это невозможно – нас снова прижимают друг к другу, и я ощущаю нечто странное внизу, и краснею еще больше, когда он наклоняется и что-то шепчет мне. Горячее дыхание касается кожи, вызывая мурашки, и я не знаю, как себя вести. Руки напрягаются, но не отталкивают.
– Я буду признательна, сэр, – прикрывая глаза, пытаюсь вернуть себе самообладание и выровнять дыхание, но в голосе волнение. – Если там комнаты снимают девушки, замечательно. Может, посоветуют мне, где найти работу.
Всё же с девушками, женщинами мне легче будет найти общий язык, чем объясниться с мужчинами.
– Я обязательно найду работу, вот увидите.
Тут же прикидываю, что мне комнату надо снять хотя бы на месяц, а еще расплатиться с Мистером-хорошеньким-девушкам-скидки, а я ведь даже не знаю, как его благодарить за помощь. Раньше никогда не попадала в подобные ситуации.
– А теперь не могли бы вы меня отпустить?
Я вспыхиваю. Теперь моя очередь уводить разговор в другое русло, сглаживать эту неловкую ситуацию, хотя неловкость испытываю здесь только я. Видано ли! Девица столь юных лет вот так прижимается к взрослому мужчине, бесстыдно и бесцеремонно да еще и на глазах у всего вагона. Что обо мне подумают?!
– Простите мне мою неловкость, я была не готова к такому… Раскачиванию. Вероятно, я еще не освоилась на берегу, вот и штормит немного. А нам еще долго ехать?
Люди толкаются, выходят на своих остановках, заходят в вагон, иногда локтями прокладывая себе дорогу, и тогда я снова прячусь за крепким телом портового грузчика, имени которого до сих пор не знаю. Надо будет обязательно исправиться. Да, мои маменька и папенька были бы очень недовольны мною, осуждали бы, но их больше нет рядом. А братья… Я надеюсь, что они не сгинули на войне, и когда-то семья сможет воссоединиться. Надеюсь, что я не утрачу себя и не посрамлю гордое имя Воронцовых.

+4

14

Уфффф! И это она не была готова, к раскачиванию? Девчонка зависшая в полу-объятиях, (правой же в стену упираюсь, чтобы вообще не размазали нас), а она, еще и умудрилась не только в тот момент, когда снова прижали в плотную, еще и сунуть руку между нами... Вот что она там забыла? бельишко поправить? Касание, хоть и мимолетное, но все же ... Слишком уж плотное. Слишком, чтобы не почувствовать, как кровь зашумела в ушах, от подобного. Это вообще момент закипания, учитывая что с девчонками развлекаться, приходится не часто. Дорого, знаете ли. Хоть и фактически, две работы, и есть возможность немного деньжат подскрести, но оплачивать их услуги ... ну пару раз в месяц, подобное позволяю. Все таки, на войне было проще. Там за пачку сигарет можно было снять на целую ночь. Или за жестянку жрачки. И даже если язык не понимаешь. Договаривались...
Хвала Создателю, напор немного спадает, и еще пару остановок, и я не просто отпускаю девушку из рук, но и могу нормально, вольготно развернуться. Отдышаться. Нет, ситуация смешная. Она, почти что ребенок какой-то. Нет, не по телу. По поведению. (Так доверительно сообщала о своих планах, что работу найдет. "Вот увидите", будто я должен что-то увидеть? Да, увижу, возможно. Все таки, мадам Бишоп, пансион всего в двух шагах, от моего дома. немного в сторону и по диагонали квартала, где я снимаю квартиру. Так что, возможно даже свидимся. Раз или два за год, в пекарне или магазине.
В этом городе всем наплевать на друг друга, по сути. Каждый только за свое думает. О своих проблемах и делах своих близких, но лишь если это касается их непосредственно. И если вас спрашивают на улице "как дела", это всего лишь вежливый интерес. Не более. И уж точно им просто наплевать на ваши заботы... Не верите, а вот возьмите и выверните ему на голову, все о чем вас беспокоит, такому отзывчивому и вежливому. Поможет, подсоветывает чего? Да ни черта! Просто такая форма вежливости. Заведено так спрашивать. Чтобы не было чувства полной изоляции...
Вот если меня сейчас спрость, когда я отпустил руки, и смог наконец то расслабиться, (насколько это реально), спросите. Отвечу неопределенно. В общем, Нужно двигать к Мадам Бишоп. Там по-любому кто-то будет, из девочек. И возможно незанятых клиентами... Черт с ним, раз уж завелось пару монет... Вот уж не думал, что такая красавица сможет меня возбудить... Нет, ну она ничего, в принципе. Вроде бы как даже, что-то в ней есть, привлекательного.... По крайней мере, попа на месте. Пусть и не такая, как мне нравится, но ... Тьху ты. Она же пассажирка корабля! Пусть и иммигрантка, но - из второго класса. Это - положение в обществе. Отдельная каюта, и так далее... Вторым классом путешествовать - довольно дорого. Не нашего полета пташка. Да и вообще, далеко не в моем вкусе. Если разобраться... Да не слишком ли много я за нее думаю? Вот же втемящилась в голову. Ай, ерунда. Встречу знакомых девочек, вылетит из головы, как отстрелянная гильза из затвора...
- Еще минут двадцать, и в Бронксе. Там скоро выедем на поверхность. там пол мили, едем не под землей. Через мост над Гарлемом,- сообщаю, спокойно, чтобы скрыть свою неловкость. Поправить стоящие чемоданы, коробки,- а там еще пяток минут и выходим на 138 стрит... а там перейдем на нижние платформы, и еще пару остановок, на восток. Хотя можем и пешком , по удлице. Это займет минут двадцать. Посмотрите, где в этом районе есть какие лавочки, магазинчики...
По виснувшая в воздухе некая пауза, дает время упорядочить немного мысли. Нет, ну смешно же. Такая нелепая ситуация. Вот, как минимум, я заработал пощечину. Хотя и она хороша. А если бы пиджака не было? Она бы так вниз, рукою... и под ремень бы ко мне умудрилась... И как это выло расценивать? Нет, определенно она заслужила, хотя бы ... Одобрения. Все таки, молодая, но вполне достойно вывернулась из ситуации. Сделала вид, что ничего не поняла. Или действительно, так оно и было? О-хо. Все смешнее и смешнее...
Пол часа спустя. Южный Бронкс. Пересечение Сайресс-авеню и 137-стрит.
Вон видите, слева, к северу, здание на углу? На четыре этажа, с белым окрашенным фасадом? Нам туда, по аллейке. Нее знаю как хозяйку зовут. Все ее кличут Мадам Бишоп. Вроде как Вдова полковника Бишопа, которого лет десять назад прирезали в драке. Довольно спокойная женщина. Правда оплату берет авансом, за месяц вперед. Ну, хотя это, по божески. Многие берут сразу за три, а то и пол года. Своего рода гарантия. Ну, живут там одинокие женщины. Двух категорий. Девочки, ( Там Йюко-японка заправляет, даже лучше чем хозяйка справляется. Да та мелкая японка, вообще, весь пансион держит в своих длинных ноготках! Ну и остальные. Машинистки, секретеры, мелкие клерки, диспетчеры. Библиотекари-пекари, в общем. Их больше, но они, толком ничего не решают. Компания, довольно веселая, почти. Но, по крайней мере, там, у дома есть небольшой парк, на маленькую аллейку и пяток лавочек, под чахлыми деревцами. Хотя это получше, чем в моем квартале. У нас, между домами веревки бельевые натянуты. Народ , напротив, из окон вывешивает стиранное белье и тянет за веревку. Гирлянды, начиная со второго этажа... Так что, за пятнадцать долларов в месяц не самые плохие условия...
- Пятнадцать и дверь отремонтируешь,- улыбается старая каракатица, как собственному трех-юродному племяннику из Сан-Сити, которого отродясь и не было,- вчера Джек Айзек приходил, а он же, когда напьется, вообще не соображает. Оборвал двери в столовой.
- Пятнадцать и двери? - делаю вид, что задумался. За эти три месяца, я уже проявил себя здесь, как мастер по починке мебели. В жизни чего только не научишься,- тогда комната с постельным бельем. И заменой. Мэм, я вас уважаю, но сколько можно пользоваться моей добротой? Вызывайте плотника. Он сделает лучше.
- Плотник дороже обойдется,- слегка улыбается престарелая матрона,- вот был бы жив мой супруг, никакой Айзек не посмел бы обрывать у меня двери в доме.
Соглашаюсь. Точно, Джека здесь бы и ноги не было, как и девушек. Жила бы со своим супругом, порою горничных и экономкой одна, в таком доме...
- Пойдемте, милочка,-это Мадам, в адрес девушки,- Там на третьем этаже, как раз освободилось две комнаты. С севера и с юга.
- С севера тише, но с юга - больше света,- вставляю реплику, засунув руки в карманы, покачиваясь слегка на ногах,- Мэм, инструменты?
- Возьмешь у Марты. Грейстоун, ты как будто первую дверь здесь чинишь!
Марта это экономка. Тощая как швабра, и старая как башмак моего деда, который я нашел на чердаке у нас дома.
- С вашими дверями, могли бы уже взять меня жить в ваш пансион, по знакомству...- хмыкаю тихо, но старая кляча, хоть и уводит девушку под руку к ступеням, грозит пальцем. Все слышит!
Впрочем, не только она...
- Ну да, пусти козла в огород...- Шарлота Касс, француженка. Вторая по престижности девочка из этого цветника. В халатике, словно только из ванны. Улыбается так, плотоядно,- Привет, Гэрри, соскучился? Давненько тебя не было видно...

Отредактировано Harry Graystone (2019-06-28 19:57:23)

+5

15

Незаметно мне все же удается добыть кружевной платочек с инициалами – сама вышивала на занятиях по рукоделию. Не то, чтобы у меня получалось это хорошо, но маменька гордилась и говаривала, что надо непременно подарить избраннику, чтобы носил у сердца. Да не довелось. Легонько обмахиваюсь. Капелька духов  и ветерок – и становится легче, не так жарко и душно, не такой воздух спертый и не так остро ощущается запах пота и не мытых тел. Хотя я, вероятно, мало чем сейчас отличаюсь. Но мне совестно спрашивать если в том пансионе ванная и будет ли позволено за эту плату вымыться или надобно искать другое место.
И вот он меня отпускает, и даже как-то неуютно становится, как будто не хватает чего, и ветерок обдувает, пробираясь под подол платья, а я тихо шепчу «спасибо» и отвожу взгляд.
– Да, было замечательно сразу осмотреться.
Молчу о том, что есть хочется. Как-нибудь уж сама выберусь и куплю себе что-нибудь, тем более, я не знаю, что можно найти районе, куда мы отправляемся, в районе, где я буду жить в первое время, если мне повезет. А может, и на дольше останусь, коль работу найду да обустроюсь.
Молчим. Снова неловкость момента. Я не знаю, что сказать, и без того нарушила все установленные правила приличия для юных девиц, как будто разом из головы улетучилось всё, что с таким старанием вбивали наставницы и учителя. Эта пауза снова тяготит меня, и я погружаюсь в размышления о том, какой будет теперь моя жизнь, и увы, будущее мне видится не таким, каким его прочили мои родители. Вздыхаю, а потом отворачиваюсь к оконному стеклу. Поезд выезжает на поверхность. Под нами несколько конных повозок, точно не могу посчитать, но я с интересом наблюдая за происходящим внизу, затаив дыхание. А потом поворачиваю голову и украдкой посматриваю на моего спутника, как будто боюсь, что он может исчезнуть. А что? Выйдет себе на станции, пока я рассматриваю город, и поминай, как звали. Придвигаюсь чуть ближе.

Южный Бронкс. Пересечение Сайресс-авеню и 137-стрит.
Торопливо шагаю по улице, стараясь не отставать. Теперь мы как будто обменялись ролями, хотя и прежде я была ведомой. Вот только чувствовала себя хоть немного хозяйкой положения. Здесь же я завишу от него. Оглядываюсь по сторонам: прачечная, откуда доносится плеск воды и шум голосов, а потом всё это заглушается гулом, а я вздрагиваю и спешу догнать провожатого. Как ему удается быть всё время впереди, да еще и с моей поклажей.
«Могла бы хоть коробку шляпную забрать», в голове появляется червячок, но потом этот же червячок напоминает, что мы намерены расплатиться за услугу, и всё же я качаю головой. Вот на кой черт ему сдалось возиться со мной. Действительно, мог отвести на ту улицу, что я указала, поставить чемоданы на тротуар, стребовать с меня плату и «прощайте мисс». Нет, он не просто не бросил меня, провел, довез, да еще и помог найти ночлег. Возле булочной останавливаюсь, аромат свежих булок щекочет ноздри, но мужчина не сбавляет шаг. Останавливаемся.
– Это и есть пансион миссис Бишоп?
Вовремя прикусываю язычок, пока Мистер-я-решу-ваши-проблемы [э как быстро он эволюционировал] торгуется с хозяйкой и ради кого? Ради меня? Это что, жалость? Нет, мне не нужна жалость, ни его, ни чья-то еще, но…. Кулачки сами сжимаются, а я молчу и в тайне надеюсь, что ему удастся сговориться и [о, чудо!] он договаривается. ЗА дополнительную услугу, за которую мне придется его благодарить.
– И такое здесь часто бывает? – спрашиваю уже у мужчины, а не у хозяйки. – Что кто-то врывается и сносит дверь с петель?
Меньше всего хотелось бы после всего пережитого попасть еще и в такую переделку.
– Деньги вперед, милочка, – голос хозяйки чуть дребезжит. – Таковы правила. Сразу за месяц. Белье получите, как только починит двери. Уговор.
Она протягивает морщинистую руку, и я открываю сумочку, чтоб достать деньги, что выменяла у метро. Надо будет перепрятать надежнее, но тогда не было возможности. Она протягивает мне ключи, едва забирает деньги, и поспешно называет номер комнаты.
– Вы меня проведете?
Поднимаю одну из шляпных коробок. Коридоры здесь не такие широкие, да и коробки легкие. Хорошо, он не видит моего немного затравленного взгляда, направленного ему в спину. Ступеньки поскрипывают. Я оглядываюсь по сторонам, боясь увидеть какую-нибудь нелегально проживающую живность. Мне не нравится это место, но искать другой вариант сейчас нет возможности. Пока буду здесь жить месяц. Нам навстречу выбегают девушки, они что-то обсуждают, и поспешно спускаются по ступенькам, а я, чтобы уступить им дорогу [мыслимо ли!] вынуждена прижаться к стене.
Снова скрип ступенек. Наконец, мы поворачиваем в темный коридор, и останавливаемся перед дверью моей комнаты. В конце коридора дверь открывается и оттуда выходит мужчина, одергивая на ходу пиджак и сжимая в руках кепку. Он утирает кепкой усы и что-то говорит тому, или той, кто остался в комнате, а я отворачиваюсь и краснею.
– Давайте скорее.
Никак не могу попасть в замочную скважину. Ключ пляшет в дрожащих пальцах, пока его не перехватывает мужчина. Пара секунд, и передо мной распахнутая дверь. Сминаю в руках ручку сумочки, стараясь не выказать своего разочарования новыми апартаментами, убеждая себя, что всё могло быть намного хуже, здесь же есть шкаф в углу и небольшой бельевой комод, и столик. Наверное когда-то на нем стояло зеркало, но его, скорее всего, постигла та же участь, что и двери столовой.
Отставляю коробку и сумочку. Убираю шпильку и снимаю шляпку, волосы рассыпаются по плечам.
– Я… – оборачиваюсь и снова краснею, но заставляю себя расправить плечи и приподнять голову. – Я благодарна вам за помощь. Вы очень много для меня сделали. Сколько я вам должна?

+4

16

Зыркнв на Шарлотту, подхватываю багаж и устремляюсь к лестнице. Вот что-то не то, с настроением, скачет как необъезженная лошадь, на родео. Не так уж и давно хотелось женщину, а тут, как взглянул, так и отрезало. Ну никакого желания, вообще! Сам с себя поражаюсь. Тем более, что и деньжата в кармане есть, заплатить за любовь. Хватит даже на Йоку. Но желания - ноль, да и настроение тоже ни к черту... Буркнув что-то невразумительное, что "некогда, детка, занят на следующие десять тысяч секунд", (да вот пускай посчитает сколько это, займется умственным трудом), направился догонять Мадам и свою ... Знакомую? Незнакомку? Свою!? Вот же напасть ... Ну а кто она мне, по сути вопроса? Да никто! Еще и не расплатилась до сих пор, за услуги носильщика. А я там еще и белье ей выторговывал. И двери обязался подрихтовать... И вообще, с каких это пор я стал такой добрый, и обзавелся парою лишних футов по ширине души? Смотрите-ка на него! Хотя... это все воспитание, вернее жизнь. в детстве нянчился с младшими, заботился о них, (ну, чтобы не влетело), в армии, когда был капралом, сержантом - заботился о подчиненных. Сейчас ... Да и сейчас к девочкам иногда проявляю внимание. И ребятам, с которыми работаю. Наверное есть что-то такое, в характере...Потребность что-ли, думать, как там другие. Девчонка-то эта, (вот уже опять потерял статус отношений наниматель-исполнитель), тоже, вызвала какие-то смутные-мутные чувства. Жалость и симпатию, что ли? Или нечто другое? Такое , сказать бы, чувство даже не жалости. Сострадания, что ли. Понимаю, что устраивать жизнь в чужом городе, в чужой стране, в одиночку - это вам не  крекеры из магазина старого Алби Финна спереть. Так что это совсем уж не жалость. Вот не знаю, что это за чувство, но не жалость уж точно...
... Знакомая комната. Здесь на прошлой неделе жила машинистка. Невысокая рыжая детка, вся в конопушках. Постоянно ругалась с соседками по этаже, из-за кухни. Кухня-то здесь общая. Нет, Некоторые девушки, в основном это проститутки, сами не готовят на кухне. Не то, чтобы не умеют, (Йока один раз угощала какой-то ерундой из несоленого риса и сырой рыбы, но так и не понял, в чем прелесть этого блюда. Но ведь готовила-то сама), скорее, просто себя не утруждают подобным занятием. Да и вообще, здесь на пансионе живут разные девушки. Есть с дюжину проституток, даже более. А остальные дюжины три - это всякие серые мышки. В основном приезжие и иммигрантки. Машинистки, пару ткачих, булочница, и прочий контингент. Вот с ними разговаривать - это бесполезное занятие. Какие-то они зажатые. Перепуганные. И завистливые.  Ну, завидовать им-то есть кому - это девочкам. У тех есть все, что является предметом вожделения: красивые платья, модные туфельки, чулки в крупную сеточку. Яркая помада. Деньги, внимание мужчин. Хотя бы такое. Все таки, им же в голову с детства заложено, что их назначение - выйти замуж, нарожать кучу детишек, и в этом их счастье. Но ... Эта война, словно камень упавший в лужу, все взбаламутила, до высшей степени. Много парней оттуда не вернулись, много невест осталось без женихов. Это, в принципе не проблема, если подумать. В Штатах, все равно, мужчин больше. Иначе бы девочки просто не находили себе клиентов. Хотя, и у них небольшой кризис. Из-за наплыва иммигрантов, обвалился рынок рабочей силы. Платить стали меньше, и платежеспособность клиентов упала. А на фоне этого, мужья стали более верные. Не потому что ударились в христианские добродетели... Просто все упирается в деньги... В те самые центы и доллары, которые меняла эта знакомая незнакомица, возле входа в подземку. Не густо там было. Мелочевка. И поднимать бучу из-за обсчета - это либо она на мели, либо такая вся вредная и педантичная, (отпадает сразу вариант. Явно же, слишком молода, для такого. Скорее, у детки, реально проблемы с финансами). Может там у нее, уже завтра не будет пару центов на утреннее кофе с молоком и сдобною булочкой? Уж что такое голод и безденежье - объясняйте кому-то другому. А я это на собственной шкуре знаю, еще тогда, когда из дома ушел... И знаю, как это, работать как взрослый, выпасая скотинку, за двадцатку, (остальным тридцать платили), а зимой, не по сезону продаж - просто за то, что накормят на кухне... Сытый голодного никогда не поймет. Так что ...
- Считайте, что я просто помог, по знакомству,- отмахиваюсь от предложения оплаты, и поставив чемоданы в комнате киваю,- я сегодня неплохо заработал, и так как живу в соседнем квартале, просто помог, по доброте душевной,- и удираю во все лопатки, пока она не успела остановить, а благодарность которая летит вслед, остается в коридоре. У нас такие деньги не ходят и на обмен не берут... Кстати, а с распущенными волосами, ей идет. Личико более приятное. хотя ... Нормальное у нее, по сути, лицо. Просто это я придираюсь. Потому что наши скуластые, с дерзко вздернутыми носиками девчонки из Западного Техаса - самые красивые в мире!

... - Ежчзе п-фару раб-з эта туша на д-твер-зи повесится, (разговор естественно за Джека Айзека), и доведется короб менять. И двери тож-зже,- в зубах гвозди зажаты, пытаюсь найти живое место в дереве, чтобы прибить эту многострадальную дверь в столовую. Смешно получается какой-то говор, далеко не все разборчиво. Гвозди зажатые в зубах вибрируют. Бжж. Вот и не слова а жуткая жуть получается. Девушки, что придерживают дверь, прыскают от смеха. Одна из них кажется в каком-то магазине, чем-то торгует, женскими примочками. То ли косметика, то ли еще что-то. Вторая - новенькая.
- Рлавнее бждерлбжите!- девчонки прыскают от смеха. Но Шарлотта, (похоже выходной у нее, раз сидит на стуле и загадочно улыбается), поправляет и переводит:
- Люсси, чуть на Гэрри заваливай... достаточно. Держите.
Ох ли любит Касс покомандовать. Давно заметил. Хотя девочка она ладная, и все при ней, и она при всем. Сидит такая, халатик задрав, так что бедра до средины видно. Видать намекает, на то, чтобы заглянул. Оно то и понятно, раз клиентов нет, может так кого подцепит, чтобы день в холостую не прошел. Но увы, не то настроение...
- Как ты отлично справляешься, Гарри,- Люсси, которая из магазина. Типа восхищена и все такое. Девчонке замуж хочется, но что-то не фарт. А я по привычке, всаживаю гвозди в дерево, двумя ударами. Молчу, раз уже ляпнул... Но вот Касс, видя какие-то поползновения в мою сторону, тут же пресекает, милым голоском:
- Это Гэрри, во Франции научился,- вечно коверкает мое имя, но звучит оно так интересно...- когда их полк в пух и прах разнесли германцы, он гробы заколачивал...
  Вот уж язык без костей. Нет, ну сам же тогда разоткровенничался, по пьяне. Сам и виноват. Огребай теперь по-полной.
- А что это за девушку ты привел, Гэрри? Знакомая, родственница?- типичное женское любопытство, это же не успокоится!
- Такр, приежбжая,- вытаскиваю изо рта еще один гвоздь и приставляю к отверстию на петле. Бах-бах. На месте. Следующий. Бах-бах, на месте,- Шарли, ты бы хоть кофе приготовила! Мужчина проголодался!- последний гвоздь в пальцах, моя очередь подкалывать,- Или ты всегда будешь над душей у мужчины стоять? Так тебя замуж никто не возьмет. Кому нужны надзиратели?
- Ой, я приготовлю, мистер Грейстоун!- Люси срывается с места на кухню, но тут же теряет весь задор, пересекшись взглядом с Шарлоттой. О, эта девочка своего не уступит. И медленно встав, демонстрируя большую гибкость в теле чем нужно, покачивая своими крепкими бедрами чинно удаляется на кухню. Похоже, кофе я все-таки выторговал, за работу. Или это авансом? Ай все равно. Хотя, если бы не Люсия, вряд бы пошевелилась в ту сторону. Но плевать. Подмигиваю новенькой, та оторопевшая. Молодая девчушка, лет семнадцатыми, ну чуть больше.
- Как зовут?
- Меня, мистер?
- Ну не меня же,- ухмыляюсь.
- Джессика...
- Замуж хочешь?
- Э... Мэ... я...
- Еще не знаешь,- согласно киваю,- ничего, с пол-года здесь поживешь - захочется.
Девчонка краснеет, но отмахиваюсь. "Все мол, не нужна больше". Последний гвоздь в дверной короб. Бах-бах. На месте. На месте... Место здесь, что ли такое? Но больше года здесь живет только Касс. И Йока. Ну, та вообще, лет десять здесь живет. Снимает сразу три комнаты. Там у нее будуар в ее национальном колорите, и даже своя ванная. Ну вообще, эта дочь Окинавы неплохая девушка. Не только в постели... Вот только ... Азиатка. Да и вообще, техасцы не любят никаких приезжих. Начиная еще с Мексиканской воины. Даже ранее. А что было после гражданкой? Когда толпы голодных янки набросились на осиротевший после войны штат? Деды их помнят еще. И нас воспитали. Приезжие погубят нашу страну...
- Гэ-эрри-и,- из столовой,- твой кофе, мон шер!
Иду. О?! Даже сандвич сообразила! Похвально. Присаживаюсь за стол . Руки помыть? Да, точно, на кухню. Приходится вставать, топать на кухню, под кран. Чье мыло, полотенце? Ладно, я немного. По-скромному. Даже поправлю... Пусть не обижаются...
Шарлотта с длинным мундштуком и сигаретой, устраивается напротив, халатик сполз с левого плеча, оголяя кожу. Не поправляет. Еще на что-то рассчитывает? Зря, у меня что-то настроения нету.
- Гэрри, может посмотришь кровать? Что-то там сломалось...
- Твою?- ухмыляюсь,- Она у тебя кованная. Да такая, что десятерых выдержит. В нее даже снаряд с "Большой Берты" уложить можно - ничего не случится.
Кофе неплохой. крепкий. Правда на ночь...
- Гэрри, пошли ко мне,- с придыханием. Даже шерсть на загривке зашевелилась.
- Я не при деньгах сегодня,- вру конечно. Но что-то желания нету,- а у тебя что, клиенты поразбежались?
- Клиенты ...- задумчиво так. Сбивает пепел на фарфоровую пепельницу,- Тебе сколько лет, мон шер? Тридцать... И парень ты не самый плохой... Гэрри, а возьми меня замуж а? У меня есть деньги, хватит на небольшой домик или на ферму... Надоело все, Гэрри... А буду хорошей женой. Из наших ... (девочки не говорят о себе , что проститутки, путаны) ... самые нетребовательные жены. Лишь бы рядом был. А там, пусть гуляет, пьет, дерется... Лишь бы был. Один. Твой. Можем уехать куда-то...Хоть бы к тебе на родину...
Эко затронула детка тему! Не перебиваю. Слушаю, киваю. Чего, а слушать я умею... Да, у Шарлин есть богатенькие клиенты. Она не спит с кем ни попадя, принимает на месте, в пансионе. Впрочем не она одна такая... Но все ее мужики - женатые, и хоть и неплохо ей платят, (судя по ее французскому модному гардеробу), все равно, возвращаются к своим супругам... Одиночество... это я понимаю.
- Польщен. Но я не из тех парней, которые созданы для брака, детка,- выдаю проглотив не разжеванный толком кусок сандвича. Конечно, предложение заманчивое, да и Касс сама, кобылка неплоха. И телом, и в постели. И уж точно, не станет своему мужу мозги вкручивать. Лишь бы ей не упрекал, что она из панели. Да, что проститутки - самые лучшие жены, уже слышал. И думаю, в этом есть какой-то резон. Вот только я сам - как-то не спешу жениться... Да и предложение со стороны женщины... Это мужчина должен предлагать что-то, а девушка принимать предложение. Или отказывать... Хотя... Да разве кто-то отказывается, когда предлагают? Не слышал, за такие дела. Может быть где-то у кого-то. или среди тех, у кого миллионы в карманах. И то вряд ли...
Но пора и честь знать. Поднимаюсь, вытерев рот тыльной стороной ладони. Касс сбивает пепел, грустно улыбается:
- Ты подумай, мон шер, я не тороплю.
А вот за это отдельное спасибо. Не торопит, словно уверенна, что от предложения невозможно отказаться... Или возможно?

Отредактировано Harry Graystone (2019-06-29 18:43:43)

+1

17

Он оставляет меня в полной растерянности, и я снова тереблю ручку сумочки, которая так и остается в моих руках открытой, а я… Я продолжаю стоять посреди комнаты, смущенно потупив взор. Мне стыдно, и это чувство оставляет неприятный осадок. Он же тащил мои чемоданы через весь город, определили меня на постой, а я ему даже не отплатила причитающееся. Вздыхаю. Я всё ещё смотрю в дверной проем, хотя мужчины уже и след простыл.
– Неужели я так его напугала, что он… Убежал. Испугался. Даже поблагодарить не успела ни имени спросить. Хотя вероятно, подумал, что я начну просить ещё что-то сделать для меня. Ноя  бы не стала. Он и так столько всего. А я…
Как будто разом из головы улетучилось всё, чему её учили, все правила этикета и примерного поведения для девиц. Почему ни один преподаватель не поставил перед собой задачу преподать урок о том, как  выпутаться девице из беды. Таких бы уроков я точно не прогуляла. И что мне теперь делать? Горделиво закрыть двери, пока никто из постоялиц пансиона миссис Бишоп мне не заприметили, особенно те, что спускались по ступенькам.
Закрываю двери комнаты и опускаюсь на кровать. Растерянно осматриваюсь – это мой дом на ближайший месяц, а если повезет – дольше, и я понимаю, что осталась одна в огромном городе, где даже нет никого из знакомых. Одна в чуждом мне мире, вдалеке от родины, и мне не к кому идти за помощью, или даже не у кого расплакаться на плече от собственного бессилья. Одна.
Сижу на краешке кровати и вздрагиваю от ощущения брезгливости. Мало ли кто здесь жил до меня. Подскакиваю, отряхиваю платье. Принимаюсь мерить шагами комнату, заламывая руки. А в голове крутится только «что делать? как быть?», а потом подхожу к двери и запираюсь на ключ, чтобы никто не ворвался. Но больше всего меня волнует, что кто-то увидит, во что я превратилась. И пусть они не знают ту Марьяну Алексеевну Воронцову, которая блистала на балах,  я не покажу им слабости и не дам повода для насмешек? Пусть мне осталось  только имя. А вместо той прекрасной Марьяны у окна застыла юная девчушка, вырванная из привычной среды, лишившаяся всего, что имела. Девушка, у которой нет будущего, а её прошлое пропитано болью.
Удивительное свойство памяти сглаживать какие-то счастливые моменты, но навсегда оставлять отпечаток о трагических событиях, чтобы никогда не забыть. Вот сейчас, едва я прикрываю глаза, вижу обескровленное лицо отца, с навеки застывшими губами, и больше он не скажет мне ни «люблю», ни «прости», не благословит мне и не проводит в алтарю. И единственным лекарем будет время. Нет, оно не исцелит моих недугов – тоски по отцу с матерью и тоски по родине, – но научит жить с этим, и снова заиграют яркими красками добрые, счастливые воспоминания.
И как же хочется поговорить, но не с кем. Единственный, кого я хоть немного знаю, сбежал от меня, как черт от ладана. Вероятно, я стала страшной, как смертный грех. Так говаривала мою бабушка, когда в поместье появлялась одна из дворовых девок, у которой тянулся через шею и правую щеку шрам.
Сжимаю занавеску, растираю в пальцах краешек потертого, выцветшего на солнце тюля. Ткань кажется такой ветхой – вот-вот рассыплется в руках.
Мне страшно. Мне не было так страшно, когда умерла матушка, ведь у меня был отец, братья, семья. У меня была уверенность, что на утро я проснусь, оденусь, и всё будет, как прежде. Сейчас этого нет. Не было уверенности в завтрашнем дне, не было уверенности, что через пару дней, она не будет биться в агонии, подхватив какую-то неизвестную болезнь, неспособная оплатить визит доктора, не было уверенности, что её никто не пырнет ножом в подворотне. Не об этом ли говорит провожатый. Вспоминаю братьев. Они у меня такие же заботливые и внимательные, что Митенька, что Жорж. Улыбка появляется на лице. Если бы братья сейчас были рядом. Вот бы еще хоть разочек ощутить это тепло, когда крепкие руки опускаются на хрупкие плечи и Митька рывком притягивает меня к себе, невзирая на окружающих лиц. Этим он отличался от Георгия. Тот был более сдержанным в плане проявления эмоций и всегда учтивым. Только оставшись наедине мог позволить объятия, на людях – коротко поклониться да ручку поцеловать. Они так похожи и такие разные. А еще маменька говорила, что впитала черты обоих братьев, да где там. Маленькая испуганная девчонка, которая не знает, как её теперь жить.
И город мне кажется сейчас каким-то немыслимым колесом фортуны, равного которому не было, нет и не будет на белом свете. Он может уничтожить в одночасье, растерев в порошок, а может возвысить, вернуть былое величие. Это некие бездушный механизм судьбы, в котором невинные и грешные души кувыркаются в переполненном гигантском котле, пока не оказываются в запутанных, полных опасностей лабиринтах, заканчивающихся душными, сырыми подвалами, откуда не выбраться, или просторными, сияющими холлами. Этот город – предел мечтаний многих и многих. Я видела, как дрались за билет в третий класс двое парней в порту Плимута, откуда отбывала «Королева Виктория». Они выбивали друг другу зубы лишь бы попасть на корабль. Город амбиций и чаяний. Город, куда стекаются в поисках лучшей жизни.
Какой будет моя жизнь? Я не знаю.
– Нет, я не заплачу, я буду сильной, – твержу себе снова и снова, но плечи предательски дрожат, а с ресниц срывается горячая соленая капля и катится по щеке.
Стук в двери вырывает меня из тяжких дум, и я поспешно утираю слёзы.
Я знаю: Нью-Йорк – это каменные джунгли, где рождаются мечты. Здесь нет ничего невозможного.
/эпизод завершён/

+2


Вы здесь » 1920. At the Dawn of Prohibition » Сыгранное » New York, new life, new rules


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно