- Папочка, ну почему снова я? Пусть эта склочница Софи подменит Бетти, никто и не заметит разницы! У меня и так сегодня три выхода, куда больше? – Рокси сопротивлялась больше для порядка, ведь сколько бы мисс Харт не фыркала, не желая покидать уютную уборную раньше времени, Эрик Гольцман был непреклонен.
     У Папочки, как ласково именовали мистера Гольцмана в заведении, были свои резоны, кто и кого из актрис может заменить. И хотя на первый взгляд решения мистера Гольцмана могли показаться смешными, а временами и просто нелепыми, они раз за разом приводили к отменным результатам. Публика валила валом, а затем, подогретая надлежащим образом, весьма легко расставалась с деньгами, что шло на пользу как заведению, так и отдельным его служащим.
- Не капризничай, детка, ты же знаешь, что Папочка все делает для всеобщего блага, - благодушно улыбнулся в ответ Папочка, вынимая из кармана пиджака белоснежный носовой платок с монограммой и без лишней суеты вытирая свою лысую, как бильярдный шар, голову. – Так вот, милая, если сегодня капризов не будет, я скажу тебе один секрет. Маааленький такой секрет, но очень интересный, тебе понравится.
     Естественно, Рокси тут же загорелась узнать подробности, поэтому прима поспешила переодеться. Пока мисс Бетси, заведующая гардеробами актрис варьете, помогала приме облачиться в нужный костюм, Папочка, посмеиваясь, рассказывал Рокси одну весьма пикантную историю, в которой фигурировали некое высокопоставленное лицо, шелковая подвязка, чужая жена и комната в закрытом заведении мадам….впрочем, имя мадам пока оставим за кадром, иначе какой же это будет секрет?
- Так вот, и представляешь, только она входит в комнату, как тут…., - в тот момент, когда история вплотную приблизилась к своей кульминации, в дверь гримерки постучали. Ох, как не вовремя!
- Мисс Харт, мисс Харт, Ваш выход! – послышалось из-за двери, и Папочка сразу заторопил Рокси, которая неспешно подкрашивала губы перед зеркалом: - Давай быстрее, милая, я потом тебе расскажу, чем дело закончилось!
- Да иду я уже, иду, - досадливо фыркнув, Рокси направилась на сцену, которую как раз покидали барышни, исполнявшие фокстрот. Тут же за кулисами обнаружились близняшки Денч, чей номер в программе следовал за номером злосчастной Бетти. Прильнув к тяжелой бархатной портьере, близняшки кого-то высматривали среди публики. Пройти молча  в этой ситуации Рокси, ясное дело, никак не могла, поэтому прима подпустила дежурную шпильку:
- Что, считаете сколько букетов вы не получите сегодня? – близняшки в ответ только фыркнули. Краем уха Рокси отметила злобный шепоток о том, что кто-то слишком сильно задрал нос и не пожалеть бы этому кому-то о своем поведении. Рокси дежурно пропустила все угрозы мимо ушей, поскольку дальше слов обычно в варьете не заходило.
    А если так случалось, что и заходило, и  потом кто-то не мог вовремя выступить, поскольку в туфлях кроме блесток находили иглы, или портилось ценное имущество, принадлежавшее варьете, то миссис Голд и Папочка карали без пощады всех, кто имел хоть малейшее отношение к случившемуся. Шоу должно продолжаться, а ссориться девочки должны так, что бы не мешать шоу. Тем более, что немного перца в отношениях способствуют блеску в глазах, а блеск в глазах – интересу посетителей. Вот такая незамысловатая формула.
     Номер был объявлен и Рокси, настроение которой после истории, рассказанной Папочкой и шпильками в адрес близнецов, было приподнятым, исполнила незамысловатую песенку о жарком вечере на Кони Айленд с особым воодушевлением, что, естественно, было оценено публикой. Раскланиваясь, прима ненавязчиво оценивала, кто сегодня из кавалеров есть в зале, кто рискнул пропустить вечер четверга, и нет ли кого-нибудь новенького.
    Впрочем, по последнему пункту новых лиц было немного – небольшая смешанная компания за дальним столиком, скорее всего помощники деловых партнеров, как деликатно именовали в заведении определенный контингент, и высокий мужчина за столом Ирвинга Берлина, которого знало все варьете. Темные глаза примы без особого интереса скользнули по лицу Герша, и Рокси отметила про себя, что хотя стрижка у нового посетителя модная, но не похоже, что бы у него были деньги. А жаль.

У сестер Денч на вопрос, кто же будет петь, был однозначный ответ – конечно же они! Так что как только зазвучал первый куплет, близнецы без малейшего смущения запели, старательно выводя каждая свою партию. Голоса у сестер Денч были достаточно приятными для того, что бы они могли работать в варьете, но не слишком сильными.
     По мере того, как мистер Берлин играл, а сестры пели, к роялю потихоньку подтягивались прочие обитатели варьете, кое-кто тихонько принялся подпевать. Даже Папочка ненадолго задержался, не забыв, впрочем, погрозить близнецам пухлым пальцем, мол, не увлекайтесь, девочки, завтра еще работать. Впрочем, грозился мистер Гольцман больше для порядка, поскольку Ирвинга Берлина в варьете хорошо знали и привечали, что не мешало Папочке присматривать, дабы не сманил мистер Берлин кого-нибудь из птичек не ко времени. А то эти композиторы, они такие, они могут, а ты ищи-свищи потом свою ласточку по всему Нью-Йорку!
     Когда же Ирвинг начал играть второй куплет, к пению присоединился еще один голос, без труда перекрывая близнецов, что вызвало абсолютно одинаковые гримаски недовольства на лицах сестер Денч. Вечно этой Рокси больше всех надо!
     И правда, это была мисс Харт. На самом деле Рокси уже собиралась уходить, когда веселая компания, окружившая пианино, привлекла ее внимание. И хотя мисс Харт уже ждал кавалер, в компании которого прима планировала поужинать и повеселиться, позволить солировать кому-то другому Рокси не собиралась. Тем более, что песня, которую исполняли, Рокси нравилась – она так любит огни большого города и всю ту роскошь, которую он может предоставить!
- Это прекрасно, мистер Берлин, - стоило утихнуть музыке, как Рокси первая зааплодировала композитору, не взирая на хмурые взгляды близнецов. Они-то рассчитывали, что все внимание композитора достанется им, а не тут-то было! Прима небрежно облокотилась о край рояля и, улыбнувшись, попросила:
- Сыграйте еще, пожалуйста, ведь у Вас же есть что-то новенькое? Что-то особенное, что еще Вы никому не играли? Вы же знаете, как у нас в варьете ценят хорошую музыку!
- Нет, мистер Берлин, лучше «I love a piano», мы первые попросили, мы первые мистера Берлина поймали и просто так сегодня не отпустим, - защебетали близнецы, пытаясь вновь занять лидирующие позиции.
     И пока артистки препирались между собой, к Гершу тихонько обратилась невысокая блондинка. Мистер Бронштейн мог ее видеть среди девушек, танцующих фокстрот. Красавицей назвать ее было сложно, но личико блондинки было в меру пикантным, и вполне могло привлечь к себе внимание.
- Простите, мистер, это не Вы обронили? – девушка протянула Гершу сложенный вчетверо клетчатый носовой платок, - Вы знакомый мистера Берлина? Правда, он лучший композитор нашего времени, не так ли?
     Тем временем возле рояля появился один из официантов и, наклонившись к самому уху Рокси, принялся что-то нашептывать приме. Та лишь досадливо пожала плечами в ответ и бросила небрежно:
- Передай, что ждать меня не надо, я сегодня очень устала! Пусть позвонит завтра после обеда, - похоже, что планы мисс Харт менялись быстрее, чем ветерок в мае, и напрасно ждал ее незадачливый кавалер, ведь кавалеры – величина переменная, лишь искусство вечно.  Особенно если это искусство с доставкой прямо в варьете.

Четверг был в варьете днём не самым ходовым, пятницу по понятным причинам жаловали больше и хотя родственники Шапиры (большей частью, конечно, тётя) всякий раз хмурили брови из-за того, что тому приходилось работать в шабес, Нью-Йорк, город неоновых огней и больших гонораров, не терпел предрассудков Старого света, мало-помалу перекраивая собственных обитателей со всех концов земли под себя.
Впрочем сегодня тётушка могла быть спокойна - Эйбу и в четверг не пришлось работать; была бы она этим довольна - вопрос другого порядка, но факт оставался фактом. Почитай весь вечер Шапира провёл в кабинете Даны, вначале отчитываясь за прежние прогулы, а после выслушивая целый ворох поручений относительно поставщиков, бутлегеров и Ротштейна. Ах, если бы миссис Гольд только знала! Но евреи умели хранить свои секреты не хуже итальянцев, именно поэтому Дана и Папочка так ценили друг друга и были поистине выдающимся тандемом, основанном на взаимном уважении и доверии. Гольцман ценил Эйба, Дана прислушивалась к Гольцману, а следовательно, мистеру Шапире в варьете было хорошо. До тех пор, конечно, пока не обещало стать ещё лучше.
Так или иначе Эйб досадовал, что деловые разговоры застигнули его в этот апрельский вечер, ведь именно сегодня обещался быть Ирвинг Берлин, с которым Шапира, большой поклонник музыкального театра, мечтал, но всё никак не улучал момента познакомиться. Берлин был частым гостем в "Валете" и Гольцман всякий его визит стремился удивить Ирвинга чем-нибудь этаким - не мудрено - посетители, увидев на афишах заветное имя, слетались в варьете, как мухи на мёд, но Эйб по известным причинам стал бывать на работе реже, из-за чего никак не мог свести с маэстро личное знакомство.
Наконец, улучив удобный момент, он раскланялся перед Даной то ли по привычке конферансье то ли из вежливости и отправился в зрительный зал, где не смолкали громкие овации.
Пользуясь отсутствием хозяйки, Шапира уселся в ложе миссис Гольд и с замиранием сердца смотрел, как низенький человек в простом добротном костюме творит за роялем поистине священнодейство. Вокруг Берлина собрались Рокси, двойняшки Денч и какой-то незнакомец, которого Шапира здесь раньше не видел.
Место в ложе владелицы варьете давало преимущество: видно было весь зал, казалось, захоти он - можно было бы разглядеть даже самые крохотные пылинки на белых клавишах лакированного Bösendorfer'а. Cлова песенок были незамысловатые, казалось, специально, чтобы собравшиеся могли подпевать, но исполнительское искусство было выше всяких похвал! Рокси пела глубоким чистым голосом, великолепно оттеняя музыкальный колорит песни. От Эйба не укрылось, какой завистью сверкали глаза сестёр Денч всё время её песни, и он, привыкший разрешать женские конфликты - работа такая - хотел было прийти на выручку, но тут запел сам мистер Берлин и Эйб остался в кресле, не смея нарушить выступления. Наконец песня закончилась, последовали громкие аплодисменты, и Шапира тоже поднялся в ложе во весь свой рост, рукоплеская вместе со всеми.
- Браво, маэстро, браво миссис Харт! - громко апплодировал он, безуспешно стараясь заглушить общий шум в зале и поспешил на сцену. Цветов у него не было - только бутоньерка, которую он, вынув из петлицы, преподнёс Рокси и, вопросительно посмотрев на неё - позволит ли - хотел закрепить белую розу у неё в волосах, пока ограничившись только шёпотом: "Ты чудесно пела!".
Обернувшись, на близнецов, которые, похоже, были совсем недовольны таким развитием событий, он как бы между прочим сказал:
- Гетти, Марша, я полагаю, миссис Гольд хочет вас видеть, поторопитесь! Близнецы кололи Шапиру испепеляющими взглядами, но он этого не замечал, повернувшись к Берлину.
- Маэстро, это было потрясающе! Эйб Шапира - конферансье этого славного заведения, позвольте пожать вам руку!

Рокси доводилось бывать в упомянутом заведении с неким высокопоставленным кавалером, и ресторан произвел на приму самое благоприятное впечатление. На сегодняшний вечер особых планов у нее не было, так отчего бы не провести час-другой в приятном месте с приятной компанией? Да и Эйб вон как увлечен беседой с мистером Берлином, когда еще ему выпадет такой шанс?
     Так что прима сделала вид, что колеблется, да прилично ли это, да удобно ли это, да не скажут ли чего, да может там и мест нет, в этом ресторане, но колебания ее длились недолго и Рокси поспешила объявить о своем решении заинтересованной общественности.
- С удовольствием, мистер Берлин, но при одном условии, - Рокси весело улыбнулась Изе, - если все Ваше внимание не будет принадлежать только мистеру Шапиро. Я тоже хочу послушать про новую постановку. Да и по поводу новой песни…Вы же пришлете мне ноты?  Я непременно хочу ее выучить!
     Тем временем Джуди принялась пререкаться с Эйбом, и вновь прозвучало «мисс Гольд». Приму коробило каждый раз, когда кто-то называл подобным образом Дану, поскольку с ее точки зрения это обращение отдавало неуважением. И ладно бы, когда кордебалетные девочки шепчутся между собой, обсуждая очередное распоряжение руководства. Так нет же, такое себе позволяет конферансье, можно сказать лицо заведения, да еще и в присутствии гостей! Понятно, что Рокси не могла остаться в стороне и промолчать.
- Миссис Голд, мисс Джуди, миссис Голд, - подчеркнуто обратилась Рокси к блондинке. Та надулась еще сильнее, забурчала себе под нос, но прима ее уже не слушала. Вместо этого Рокси, бросив короткий взгляд на Герша, и прощебетав что-то вроде «простите, господа, одну минуточку», подхватила Эйба под локоть и отвела конферансье в сторонку за ближайшую кулису, где их никто не мог подслушать, и принялась вычитывать яростным шёпотом:
- Эйб, я последний раз тебя прошу – называй миссис Голд как положено. Мне крайне неприятно, что ты коверкаешь ее имя. Можно подумать, что ты только вчера пришел работать в варьете и не выговариваешь половину букв. Я готова смотреть сквозь пальцы на то, что меня ты упорно именуешь миссис вместо мисс, но что касается миссис Голд – будь добр соблюдать приличия. Иначе мы с тобой сильно поссоримся, а ты же этого не хочешь? – Рокси даже притопнула каблучком модного ботинка об пол, выражая степень негодования. Выпустив пар, прима продолжила уже чуточку мягче:
- Ну же, будь душкой и не приучай наших барышень повторять за тобой этих глупостей. А теперь идем, пока мистера Берлина не разорвали на сувениры. Наши барышни бывают весьма настойчивы, ты же знаешь.
     Высказавшись, Рокси тут же повеселела и поспешила вернуться к роялю. Вопреки опасениям примы, возле рояля народу не прибавилось, а даже убавилось – мисс Джуди, похоже, решила внять словам Эйба и переместилась поближе к кабинету миссис Голд. Так что Рокси, улыбнувшись вначале Изе, а затем Гершу, весело сказала:
- Едем, господа? Мистер Бронштейн, я хотела бы чуточку больше узнать о Вашей службе в Еврейском легионе. Это должно быть было очень…страшно?
     Нехитрый маневр, предпринятый мисс Харт, обеспечил ее собеседником и широким выбором тем до самого ресторана, а уж в ресторане можно будет бесконечно говорить о музыке, о премьерах и о новой художественной выставке, которую Рокси планировала посетить.

Тем временем Эйб продолжал смотреть на Берлина во все глаза, ловя каждое слово маэстро, и даже дурные манеры Джуди, которой Шапира отвечал привычно и мимоходом не могли подпортить момент общения с кумиром.
- Бейлка, поющая американский гимн, это первоклассно, - энергично закивал Эйб, но тут он краем глаза увидел недовольное лицо Рокси. Судя по тому, как бесцеремонно она потащила его за кулисы, Роксана была настроена серьёзно.
- Прошу прощения, - только успел бросить Шапира, обернувшись на Берлина и его кузена, чувствуя, что извиняться придётся не только перед ними.
Наконец оказавшись за кулисами он виновато улыбнулся Рокси, глаза которой метали молнии:
- Прости, я не со зла, это всё глупый бессарабский выговор, никак не могу отделаться даже здесь в Нью-Йорке. Торжественно обещаю так больше не делать, если эта маленькая оплошность останется между нами, - Шапира ухмыльнулся, - а всё же ловко я их, а? - он неопределённо махнул рукой в сторону залы варьете, - зато на твой звёздный час больше уж никто не покусится, а если сегодняшний вечер пройдёт хорошо, может, через пару недель проснёмся знаменитыми! - добавил Эйб совсем примирительно и легонько коснулся плеча Рокси.
- А теперь давай не будем заставлять себя ждать, золотой билет, может, выпадает раз в жизни! Рокси поняла его и без этих слов и уже спешила к покинутым собеседникам, так что оставалось только поспевать. Но не он один был расторопным. Шапира оглянуться не успел, как Герш, пропуская вперёд Роксану, сам оказался на заднем сиденье возле неё, оставив Эйба в обществе повеселевшего Изи и собственных коленок, почти упирающихся в приборную панель - на переднем сиденье долговязому Шапире пришлось сложиться, почитай вчетверо.
Монотонно и без особого интереса кивая в ответ на дифирамбы Изи по поводу еврейского театра (на крутом повороте, руководствуясь скорее выпитым алкоголем и дружески хлопая Шапиру по плечу, Берлин разрешил называть его Изей, впрочем, пользоваться новой привилегией Шапира не спешил). Слух его был занят разговором на заднем диване. "Какого чёрта он себе позволяет!" Наконец, не выдержав, Шапира обернулся и со всей весёлостью, на какую только был способен, произнёс:
- Герш-Герш, у Рокси на виноград с детства аллергия, особенно на виноград с Эйн-Геди и горы Кармель! Он не мог сказать большего, чтобы не поставить Рокси в неловкое положение, хотя очень хотелось. Тут мотор остановился. Они прибыли в Дельмонико'с, и Шапира поспешно выбрался из машины, открывая перед Рокси дверь.
Ресторан был полон посетителей, а обеденный зал искрился и переливался от мягкого золотистого света. Столик в таком месте, похоже, надо было бронировать за несколько недель, но для Берлина не было ничего невозможного и компанию тут же усадили и принесли меню.
- Господа и дамы, - Шапира мягко улыбнулся Рокси, - предлагаю начать этот замечательный вечер с шампанского! Шапира уже чувствовал себя в своей стихии, совершенно не заботясь о том, что цена бутылки шампанского в таком месте могла составлять половину его месячного жалованья, но Изя, уже заказавший лобстера, и словами и всем своим видом выражал готовность к гастрономическим излишествам. Итак, пир начался.
- Чёрт возьми, жить на казённые деньги вошло у меня в привычку! Хорошо ли это, как вы считаете, друзья? - смеясь заявил он, поднимая бокал. Его прервал официант, принёсший комплимент даме. Им оказался стареющий ловелас, в котором угадывались черты известного изобретателя. Что ж с него взять, пусть старик развлекается! Выпад Герша только развеселил Шапиру:
- И лишить нас близкого знакомого великой Сары Бернар, Герш? Ну уж нет, в таком случае, на дуэль вас придётся вызвать мне! - громко ответил Эйб, плеская шампанское.